Предменструальная агрессивность 365 дней в году.
Название: Карманы, полные камней
Автор: Сенбернары
Бета: sablefluffy
Пейринг: Дерек/Стайлз;
Жанр: Экшн; Ангст; Мистика; Романс;
Рейтинг: PG-13
Размер: Мини (~ 8 200 слов)
Саммари: Детские кошмары должны оставаться в детстве;
Предупреждения: Вольное обращение с Ирландским фольклором; Таймлайн затерялся где-то между вторым и третьим сезоном; Ненормативная лексика; Скачки времени; ООС;
От автора: Когда-то давно, еще до сотворения мира, я обещала felloliette фик. Кажется, у нее были какие-то пожелания, но я их проигнорировала.Ешь, что дают. Дорогая, это для тебя. И отдельное спасибо Skata и sablefluffy за то, что принимали у меня роды на протяжении всех этих дней. Только благодаря вам этот малыш не сдох посреди дороги.
~ 8 200Стайлз слишком привык быть Робином. Это не очень-то весело и порой даже унизительно, но в этом определенно есть огромный плюс: основной удар никогда не приходится на тебя. Жопа, если она есть, случается у Бэтмена, Джокера, Женщины-кошки, рядовых жителей Готем-Сити. А задача Робина - помогать в меру своих человеческих сил и не путаться под ногами хотя бы большую часть времени.
Все это здорово бесит. А еще снижает бдительность.
Поэтому Стайлз совсем не ожидает подвоха от скрюченной радикулитом и дырявой шалью старухи. Он проходит мимо нее, сидящей на земле с протянутой рукой, не останавливаясь. Уроки начнутся через пятнадцать минут, и перспектива в очередной раз просиживать штаны у Харриса на отработке заставляет его чуть ли не бежать к джипу, грея руки о купленный стаканчик с кофе. Эта зима выдалась неожиданно холодной для Калифорнии.
Бледные костлявые пальцы хватают его за лодыжку, и Стайлз даже сквозь джинсу чувствует, как кожу прожигает клеймом до самых костей. Он кричит и дергается в сторону, теряет равновесие и падает на землю, разливая обжигающий кофе по асфальту и пальцам. Жалобно скулит и вскидывает голову. Глаза старухи черные, воспаленные, вспухшие от слез - сплошная тьма, гипнотизирующая и вытягивающая душу. Его прошибает узнаванием, и на секунду они замирают так - глаза в глаза, старуха и ребенок, пока морщинистые руки прожигают его плоть насквозь.
А затем она кричит так, что закладывает уши, и растворяется в дыму - черном, плотном и жирном, словно смола. Стайлз прикрывает лицо рукавом, задерживает дыхание и сжимает слезящиеся глаза, а когда открывает их, улица пуста, и лишь поблескивающий на асфальте кофе напоминает о том, что только что произошло.
Он заторможено проводит по лицу липкой ладонью, не обращая внимания на то, как горит кожа. Осторожно приподнимает исходящую паром штанину и в каком-то странном оцепенении смотрит на свою щиколотку, покрытую черными, четкими, словно бы чернильными узорами. Плавными, округлыми и завораживающими, словно гребни волны.
Так же осторожно опустив штанину вниз, он приподнимается, опираясь на обожженные ладони, и, пошатываясь, идет к машине. Его мозг отказывается понимать, что только что произошло.
***
Он паркуется на школьной стоянке синхронно с прозвучавшим звонком, но так и не выходит из машины - попросту не может вывести себя из этого странного оцепенения и дотащить дрожащие конечности до парты. Он сидит, запертый в джипе, стеклянными глазами глядя, как его воспаленные опухшие ладони судорожно сжимают руль. Словно сквозь толщу воды слышит редкий шум, доносящийся откуда-то снаружи, из-за пределов своего металлического убежища.
Не думай об этом. Не думай об этом. Не думай об этом.
Забудь.
Детские кошмары должны оставаться в детстве.
Он в изнеможении закрывает глаза, горбится, наклоняется вперед, пока не упирается лбом в руль, и старается последовать собственному совету. Просто сидеть, считать вдохи и ни в коем случае не думать. И не вспоминать.
***
У порога его дома стояла хэлоуинская тыква, старина Джек, как любила называть ее мама. Порой, они могли часами сидеть за кухонным столом, вырезая "старине Джеку" мордочки пострашнее. Его мама всегда смеялась в такие моменты, как ребенок, показывала язык отцу, нежно качающему головой.
Стайлз осторожно подошел к фонарю, присел возле него на корточки и нерешительно провел ладонями по теплым бокам. Его не должно быть здесь. Даже спустя столько лет ни он, ни его отец не осмелились возобновить традицию. Тридцать первого октября их порог должен быть девственно чист, как двери в церковь.
От тыквы исходил жар, как от живого существа, из вырезанных глаз лился свет, яркий, слепящий. Стайлз с непонятным страхом заглянул внутрь и непонимающе нахмурился. Там, на дне, теплился один единственный уголек. Рука потянулась к нему, словно по собственной воле.
- Не трогай.
Он вздрогнул, заторможено моргнул и резко вскинул взгляд на человека, которого, Стайлз готов был поклясться всей своей коллекцией комиксов, еще секунду назад здесь и в помине не было. Грязные, спутанные, будто вечность не мытые волосы прилипли к впалым бледным щекам, мешая рассмотреть лицо как следует.
- Живым ни к чему тлеющий огонь.
Губы быстрее мыслей, перехватывают у разума инициативу, отвечают его голосом сами по себе:
- Он мне нужен.
- Ты не понимаешь, о чем просишь, - мужчина присел перед ним на корточки, и серебряный крест на его бедре словил отблески из глаз стоящего между ними светильника. Стайлз удивленно моргнул, и образ матери, читающей ему перед сном, предстал перед ним, как живой.
- Ты - кузнец Джек?
Мужчина кивнул и привычным движением подхватил тыкву на руки.
- Послушай моего совета парень: не связывайся ты с нечестью, пока жив. Насмотришься еще после смерти.
- Поздновато мне это говорить, - усмехнулся Стайлз, наблюдая за тем, как Джек снова встал в полный рост.
- Тогда будь готов платить цену.
Фонарь в его руках разгорался все ярче, пока не начал пылать, словно сверхновая. Стайлз испуганно дернулся назад, прикрывая глаза, чувствуя, как теряет равновесие, как земля уходит у него из под ног. Он проваливается вниз.
- Стайлз!
***
- Эй, Стайлз! Стайлз, чувак, открой, ты меня пугаешь!
Он резко открывает глаза, встряхивается, словно пес, непонимающе оглядывается. Скотт долбит кулаком по окну его джипа с такой силой, что трясется вся машина. Он торопливо трет глаза тыльной стороной ладони, пытаясь сфокусировать зрение, и опускает стекло от греха подальше.
- Слава богу, я уже думал, ты там умер, - взволновано выдыхает Скотт и смотрит на него круглыми глазами, - Ты почему сегодня на занятиях не был? И какого черта ты спишь на парковке? И что с твоими руками?
Стайлз не отвечает, лишь морщится и качается головой. Внутри нее словно перекатываются стальные шары.
- Дерьмово выглядишь, - Айзек стоит в паре шагов позади Скотта и разглядывает его, как диковину зверушку в зоопарке, - И пахнешь, кстати.
- Да, чувак, почему от тебя несет, как от свежевырытой могилы? - тут же вскидывается МакКол.
Ну спасибо, ребята.
Стайлз сжимает штанину в том месте, где еще несколько часов назад были руки старухи. Ткань под руками твердая, словно камень.
- Садитесь в машину,- говорит он хриплым, усталым, но вполне спокойным голосом, - Кажется, мне есть, что вам показать.
***
- Какая гадость, - искренне говорит Айзек, тыкая в его ногу карандашом. Серьезно, Стайлз уже сто раз успел пожалеть, что взял его с собой. Если бы не Скотт и не его вечное нытье, что Айзек - отличный парень, и что всем им нужно держаться вместе, черта с два он бы его во все это втянул.
- От нее пахнет. Неприятно, - извиняющимся тоном объясняет Скотт.
- Как от могилы. Я уже понял.
- Не совсем. От нее веет.., - ладно, если даже Скотт начал подбирать слова, значит, дела и впрямь плохи.
- Смертью, - помогает ему Айзек.
И впрямь.
- Ну класс, - зло выдыхает Стайлз перед тем как опустить штанину и, захватив с собой запасную одежду, противоожоговую мазь и бинты для пострадавших ладоней, направиться в ванну. На нем все еще осталась пыль, кофе, и неведомо какая дрянь, в которой побывали руки той старухи. И вообще, может быть , все, что требуется его новой татуировке - немного воды и мыла, и все пройдет, как страшный сон.
- Ты должен показать ее Дереку, - кидает ему в спину Айзек, за секунду перед тем, как он закрывает дверь.
- "Она" прекрасно тебя слышит. Как и все прочие части моего тела. И нет, не думаю, что мы с Дереком дошли до той стадии отношений, когда пора оголяться.
Скотт и Айзек смотрят на него, как на идиота.
- Ладно, неудачная шутка. Но все равно, никакого Дерека, - упрямо повторяет он, прислонившись спиной к косяку. Нога уже почти не болит, но опираться на нее все еще тяжело.
Айзек усмехается как-то странно, но Стайлз стоит в дверном проеме, и обзор отсюда не слишком хороший.
- Ты же понимаешь, что я все равно все ему расскажу?
- Рассказывай. Но я за помощью к нему не пойду.
- Да ладно, Стайлз, это глупо, - улыбается Скотт своей "давайте-жить-дружно-но-нет-в-стаю-не-пойду" улыбкой.
- Не желаю слышать это от тебя.
- Справедливо, - кивает Айзек. Он откидывается на спинку стула и, оттолкнувшись ногой, начинает вращаться на нем, пялясь в потолок, - Тогда послушай от меня: это глупо.
- Чувак, почему в последнее время при упоминании Дерека ты прямо на дыбы встаешь?
Неправда.
- Ничего подобного.
Ну ничегошеньки прям.
- И мы слышим твою ложь, - практически поет Айзек, останавливая стул и склоняя к нему голову. И вот теперь прочитать подтекст в этой ухмылке не смог бы только Скотт.
Блин.
- Идите к черту, - бурчит он перед тем, как захлопнуть, наконец, дверь.
Уже стянув с себя одежду и включив в душе воду, Стайлз невнимательно наступает на штанину и чувствует что-то странное. Наклонившись, он без особого интереса шарит по карманам, пытаясь припомнить, что же мог там забыть. В голову ничего не приходит. Может, поэтому он совсем не удивляется, когда вытаскивает на свет кусок угля. Точно такого, что лежал там, внутри светильника. Уголь не горит, не источает свет, тепло, Стайлз даже не уверен, той же ли он формы, но осознание, что это оно настолько сильное, что сомневаться даже не возникает мысли.
- Да пошли вы все, - шепчет он себе под нос, наплевав, что оборотни за стеной слышат каждое слово. Скотт видел заскоки и покруче разговоров с самим собой, а на Айзека ему откровенно плевать.
Как выяснилось, ни мыло, ни мочалка отметинам не страшны. Ну да, Стайлз, это же твоя жизнь. Когда в ней было хоть что-то просто, понятно и легко.
- Ладно, ну и что ты планируешь делать, если не хочешь решить все по-хорошему? - кричит Айзек, как только он выходит из ванны. Стайлз рассеяно запускает перебинтованную руку во влажные волосы - всегда лень искать расческу - и идет на голос, потому что, в отличии от Лейхи, ему лень надрываться. Он вообще чувствует себя неприлично уставшим для человека, который несколько часов продрых лицом в руль собственного джипа. У его детки на удивление удобные кресла.
Скотт с Айзеком обнаруживаются на кухне, методично уничтожающими остатки вчерашнего ужина.
- "По-хорошему" - это, я так понимаю, пойти и покаяться твоему альфе? - уточняет Стайлз, открывая холодильник. Надо будет не забыть заскочить в магазин. В конце-концов, рутинная жизнь не заканчивается с появлением в их городке очередной сверхъестественной фигни. Белье вон тоже не помешало бы погладить. Это мама приучила отца спать на королевских простынях, и Стайлз отказывался быть тем, кто будет его перевоспитывать.
- Именно.
- В таком случае, я планирую провести замечательный вечер в компании интернета и сборника ирландских мифов, - отвечает он, вытаскивая упаковку молока и захлопывая ногой дверь холодильника. Есть не хотелось.
- Стоп, подожди, почему ирландских? - вскидывается Скотт, почуяв подвох. Ну что ж, а теперь самое интересное.
Будь оно все проклято.
***
Стайлзу было семь, когда это случилось впервые. Они как раз вернулись с еженедельного похода по магазинам, священной традиции семьи Стилински, ни разу не нарушаемой со дня основания. Даже в этот день, не смотря на то, какой бледной и уставшей была мама, никакие уговоры отца не смогли помешать ей "вывести своих мужчин на свет божий". Она как раз подхватила на руки внушительный арбуз, вытаскивая его из машины, когда ее лицо перекосилось, став, казалось, синим. Стайлз, крутившийся рядом, испуганно замер, а в следующую секунду его мама уже сидела на земле, держась за голову и крича так, будто ее пытали. Ошметки разбившегося арбуза покрывали колени, в которые она бессильно утыкалась лбом.
Одиннадцать минут, понадобившиеся скорой, чтобы добрать до их дома, были самыми долгими в его жизни.
Старуха появилась через месяц после того, как его мать положили в больницу. И он был единственным, кто мог ее видеть.
То, как она сидела возле ее постели. Слышать, как она истошно вопила и плакала. Как перебирала в руках мокрую мамину одежду, покрытую свежей кровью.
Психологи объясняли это реакцией на стресс. Вроде как услышал мальчик где-то страшную сказку, и мозг его, столкнувшись со слишком тяжелой ношей, отреагировал, как смог. Подросший Стайлз и верил, и не мог, потому что в нем всегда была эта жилка, эта нездоровая вера во все ненормальное, в то, о чем другие старались не думать.
Он просто надеялся похоронить эти воспоминания на задворках сознания, погрести под ворохом новых впечатлений, под тоннами информации, под затапливающими эмоциями. Жить сегодня, не возвращаясь в шкуру семилетнего пацана, неспособного спать по ночам от непрекращающихся панических атак.
Стоило знать лучше.
***
Ему понадобилось несколько дней, чтобы смириться, что он в тупике. Он вылизал весь интернет, облазил всю библиотеку, его чуть не затянули в какую-то секту, но в итоге - ничего. Он знает, с чем имеет дело, ни на секунду не сомневается, потому что все сходится просто идеально. Все, кроме этого чертова узора, который, как оказалось, еще и умеет расти, покрывая теперь всю ногу до самого бедра. Что это, метка? Клеймо? Проклятие? Яд? Какой-то особый кроссворд для нежити?
И почему, черт возьми, от нее так холодно?
***
Чтобы, наконец, отыскать в этой тьме дорогу к дому Хейлов, ему потребовалось не меньше получаса. Лес, знакомый каждой своей тропинкой, казался чужим и жутким, каким не был даже в детстве.
Зато дом стоял как новенький.
Стайлз судорожно вздохнул, неосознанно потирая ледяное бедро, и облокотился на ближайшее дерево. Он устал. Аппетит так и не вернулся, силы покидали с каждым днем. Ему нужно было что-то придумать, и придумать срочно. А тут это. Новое необъяснимое дерьмо - как всегда, вовремя.
Он усилием воли заставил себя оторваться от дерева, прекратить пялиться и подойти, сохраняя ровный ритм дыхания. Считать секунды перед новым белым облаком, вырывающимся изо рта.
Вблизи дом оказался еще более целым, чем выглядел издалека. Идеальным. Совершенным, будто только что отстроенным. И еще более мертвым, чем были его обгоревшие останки.
- Дерек? - неуверенно позвал Стайлз, боясь повысить голос. Что-то было не так.
Бедро обдало жаром, принося секундное облегчением. А затем нога словно оказалась в бочонке с кислотой. Он закричал, в панике вывернул карман, и успел заметить, как тлеет падающий уголь, пока тот не приземлился на землю и в одну секунду не отправил весь лес пылать.
***
Он просыпается мокрый от пота, судорожно хватающий ртом воздух, трясущийся от холода. Понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться, привыкнуть к темноте вокруг и задрать футболку, оголив торс. Черные завитки узора поднимались от бедра до сосков, покрывая всю левую сторону его живота.
С первого этажа доносится шум, и Стайлз, не задумываясь, натягивает толстовку и сбегает вниз по лестнице. Все что угодно, только бы отвлечься.
Отец как раз натягивает форменную куртку, когда он останавливается возле порога.
- Такой срочный вызов?
- Иди спать, Стайлз, - устало вздыхает шериф, заранее принимая поражение. Отец всегда понимал его лучше, чем кто бы то ни было.
- Кого-то убили?
- Нет, - осторожно, словно взвешивая каждое слово, как в тот раз, когда объяснял, почему врачи собираются отключить ту большую штуку, что поддерживает в маме жизнь, - В лесу случился пожар. Не суйся туда, ради бога, договорились? Иди спать.
- В лесу? - глухо повторяет Стайлз, чувствуя, как сужаются в груди легкие. Прекрасно зная, что скажет отец еще до того, как у того начинают шевелиться губы.
- Кажется, загорелись развалины Хейлов.
Отец захлопывает за собой дверь, оставляя его стоять посреди коридора чувствовать, как холод с новых меток проникает под кожу.
***
Еще вчера он решил, что сорвется и пойдет к Дитону, но сейчас, стоя перед лофтом Дерека, понимает, что он - просто идиот, который слишком заигрался в любимую игру с игнорированием проблем.
- Мне нужен Питер, - выпаливает он, как только открывается дверь, и хмурый, заспанный Дерек припечатывает его взглядом.
- Рад это слышать, сладкий, - доносится из глубины лофта, и Стайлз еле слышно стонет, прикрывая лицо рукой. Господь всемогущий, помоги ему.
- Какого черта? - хрипит Дерек, у которого, видимо, уже в привычку вошло фильтровать безумие дяди. Он стоит в дверном проеме, босой и взъерошенный, словно только что вставший с кровати. Облокачивается плечом о стену. Голым плечом, переходящим в не менее голую грудь, и пресс, и, господи? Ты ни фига не помогаешь.
- Слышал про пожар? - выпаливает Стайлз, потому что один позор всегда лучше прикрывать другим, не правда ли, Стилински?
Дерек закрывает глаза и через силу вздыхает, как будто и сам просит у всевышнего помощи, правда, по совсем другим причинам. И когда он снова смотрит на него, Стайлз кажется самому себе избалованным ребенком, отвлекающим взрослых от важных и больших дел мимолетными капризами.
Сука.
- Зачем тебе Питер? И почему от тебя так несет?
- Айзек тебе не сказал?
Они стоят так несколько секунд, пытаясь друг друга перехмурить, пока Стайлз не вздыхает и не запрокидывает голову к потолку, безотчетным движением растирая предплечья.
- О, ладно, это глупо. Мы можем еще долго тут стоять, игнорируя один другого, серьезно, чувак, это, конечно, увлекательно и все такое, но мне реально нужен Питер. И то, что идет с ним в комплекте.
- Тебе мало собственного сарказма?
- Я сегодня утром сцедил лишний яд, теперь неуютно.
Дерек упрямо молчит, и Стайлз кривится, понимая, что ему ответы гораздо нужнее, чем оборотню, а значит, и уступать придется тоже ему.
- Мне нужен его компьютер, ясно, - капитулирует он, опуская голову и натягивая рукава толстовки по самые пальцы. Как же его задолбал этот зверский холод, - Я влип, и мне нужна помощь.
Хейл смотрит на него еще несколько секунд, словно пытается просчитать, затем, внезапно, наклоняется ближе. Стайлз пытается отшатнуться, но тот хватает его за локоть, удерживая на месте, и, подойдя почти в плотную, опускает голову к шее, делая глубокий, медленный вдох.
Ну спасибо тебе, господи, отлично помог.
Твою же мать.
Что за черт?
Мысли скачут, как сумасшедшие, и он наверняка покраснел бы, если кровь не превратилась в ледяную крошку еще несколько дней назад. Резкий выдох Дерека проходится теплым воздухом по линии роста волос, и, нет, всему есть предел. Он открывает рот, смутно представляя, что говорить, но Хейл уже успевает отстраниться и смотит на него теперь, как на идиота. Тяжелая ладонь прилетает по затылку, от чего он чуть не откусывает себе язык.
- Да ты совсем охренел! - орет Стайлз, вырывая руку из захвата и отходя-таки на пару шагов назад.
- Идиот, - припечатывает Дерек и, развернувшись, заходит в лофт. Спасибо хоть дверью перед носом не хлопает.
Питер обнаруживается на кухне, закутанный в пижонского вида халат, с чашкой дымящегося кофе и улыбкой тигровой акулы.
- Ну надо же, кто к нам пожаловал.
- Что вы знаете о банши? - прости, Питер, его терпение кончилось еще на Дереке с его тупыми вопросами и поведением амбала. Прибереги свои игры для кого другого.
- Крикливая ведьма? Детские сказки, - фыркает Дерек, поворачивая стул спинкой вперед и усаживаясь на нем верхом. Доминирующая поза, все как полагается. Интересно, он когда-нибудь смирится уже со своим статусом альфы и перестанет тыкать его каждому в лицо при любом удобном случае?
Стайлз упрямо молчит, не отрывая взгляд от старшего Хейла. Ему нужны ответы, он задолбался, и черта с два уйдет отсюда, пока не получит свое.
- Ну, - тянет Питер, спокойно отпивая из кружки. Взгляд парня его явно не впечатлил, - Судя по легендам, они появляются перед родственниками умирающего человека незадолго до его смерти.
- Они как-то метят свои жертвы? Проклинают? - наступает Стилински, облокачиваясь на стену и скрещивая руки на груди. Сил стоять прямо уже нет, а ведь только утро, чтоб его.
- У них нет жертв, Стайлз, - терпеливо, как маленькому, объясняет Питер, - Они всего лишь предвестники. Сами они не убивают людей и не трогают. Это не их заботы.
Прекрасно понимая, что Питер может водить его за нос часами, так ничего толком и не обьясняя, Стайлз просто приподнимает толстовку одной рукой, демонстрируя живот. Дерек вздрагивает всем телом и, кажется, даже тянется вперед, но берет себя в руки и вцепляется вместо этого в спинку стула так, что метал едва не стонет.
- Что это за дрянь? - с отвращением спрашивает он, и, блин, слышать такое от кого-то не слишком приятно, особенно если при этом пялятся на твой живот, который, между прочим, не так уж и плох. Не голый пресс Дерека, конечно, но все же...
Так, Стайлз, соберись.
- Я надеялся, что вы мне скажете.
- Интересно, - хмыкает Питер, опуская пустую уже кружку на стол, - Расскажи-ка поподробнее, Стайлз.
***
Он тонул.
Вода заливала легкие, выбивая воздух, утягивая на дно. Он попытался двигаться, грести, всплыть, но холод сковывал, отнимал силы, убивал. Течение мотало его из стороны в сторону, и он уже не мог с точностью сказать, в какой стороне находилась поверхность. Тьма была всепоглощающа.
Кажется, прошла вечность перед тем, как он, наконец, почувствал, как колени ударились о гравий. Его придавило к самому дну, распластало на камнях, царапая кожу и растягивая конечности, распиная. Во рту перемешались песок, гравий и вода, господи, сколько воды, от нее закладывало уши, от нее едва не лопались глаза, а легкие горели, словно в адском огне.
"Проснись", - приказывает он сам себе. - "Просыпайся, черт тебя дери".
***
Питер встает из-за стола, подхватывает чашку и ставит ее в раковину, по пути задевая Стайлза полами халата. Удивительно, насколько хорошо у него получается изображать из себя томного, умасленного жизнью человека. Учитывая, что всего пару месяцев назад его обожженный труп гнил под досками гостиной, это впечатляет.
- Знаешь, Стайлз, тебе все же стоило принять мое предложение. Все стало бы гораздо, гораздо проще.
Ему даже не нужно уточнять, о чем идет речь. Тон говорит сам за себя.
Стайлз сверлит взглядом его спину, пока Питер достает из ящика какие-то записи.
- Хотя, знаешь, ведь еще не поздно. В конце концов, ты всегда можешь попросить моего племянника об одолжении, не правда ли?
Он вздрагивает всем телом, поворачивает голову, перехватывая взгляд Дерека. Они смотрят друг на друга несколько долгих секунд, в течении которых воздух в комнате, кажется, нагревается на несколько десятков градусов. Его прошибает озноб и он отворачивается, чувствуя, как затылок продолжает сверлить тяжелый взгляд. Стайлз чувствует себя то ли куском мяса на витрине, то ли шлюхой в борделе.
И Скотт еще спрашивает, какого черта он встает на дыбы.
- Ты знаешь кто такие медиумы, Стайлз? - спрашивает Питер, бросая на стол несколько смятых распечаток. Наверное, ему все же придется взять у Лидии пару уроков латыни.
- Я человек, - отвечает он, сжимая зубы до боли в челюстях.
- О, я не сомневаюсь. Ты тут, по сути, не причем. Метки на твоем теле - обычная антенна, принимающая сигналы. А ты - всего лишь источник питания.
Стайлз сглатывает вязкую слюну, безотчетным движением растирая солнечное сплетение. Он чувствует себя измазанным в нечистотах, сколько бы времени не проводил под обжигающим душем.
- Не понимаю, - раздраженно хмурится Дерек, отрывая, наконец, взгляд от затылка Стайлза. И полгода не прошло.
- Существам из потустороннего мира не так-то просто оказывать влияние на действительность, - криво усмехается Питер, усаживаясь обратно на стул, - для этого им нужен кто-то, находящийся здесь. Кто-то живой. Человек.
- Кто-то вроде Лидии? - спокойно уточняет Стайлз, поднимая на Питера взгляд. Тот продолжает усмехаться как ни в чем не бывало, но Стайлза не обманешь. Он видит, как расширяются зрачки, как вздрагивают крылья носа, как становятся четче очертания скул.
- Схема та же. Хотя мне с малышкой Лидией, конечно, было гораздо проще.
Стайлзу кажется, что из губ Питера сочится ядовитый сироп, а не человеческая речь.
Ему хочется разбить его голову о стол.
- Меня тоже заставят вырубать Дерека и тащить его к чьим-то останкам?
- Они ничего не станут заставлять тебя делать, Стайлз. Они просто воспользуются твоей жизненной силой, чтобы влиять на действительность так, как им захочется. И будут делать это до тех пор, пока не высосут тебя досуха.
А теперь - драматическая пауза, раз, два, как по нотам. Вдох-выдох, сочувствующая полуулыбка. Ну, что поделаешь. Всякое бывает. Не расстраивайся ты так, парень.
- Кто - они? И почему им понадобился именно он? - у Дерека, как всегда, чувство такта, как у строительного молота. Ему плевать на атмосферу, плевать на психологические игры дяди. Стайлз впервые за долгое время чувствует к нему что-то, похожее на симпатию.
- Кто знает, - пожимает плечами Питер, - А наш Стайлз, скорее всего, просто нарвался.
- Прошу прощения? - он удивленно вскидывает брови, и выражение лица Питера становится настолько ехидным, что кажется почти ласковым. Стайлз готов поклясться, это - одна из самых отвратительных вещей, что он видел в жизни. А ему есть, с чем сравнивать.
- Ты пропах сверхъестественным. Насквозь. Уверен, если тебя расчленить, даже твои кости буду вонять нами. Поэтому с тобой им, вероятно, проще установить связь. Считай это своей платой за то, что в каждую бочку суешься затычкой, сладкий.
Платой?
"Не связывайся ты с нечестью, пока жив".
Ну конечно. Цена.
У всего есть свои последствия.
И чем сложнее твоя махинация, тем мощнее отдача.
А что если...
- Или так им проще подобраться к вам, - медленно, словно ступая по минному полю, выговаривает он. Дерек подозрительно прищуривается, а Питер едва заметно напрягается, не меняя, тем не менее, своей вальяжной позы.
- Прошу прощения?
- Они сожгли остатки вашего дома. Не самый традиционный способ передать привет, да кто знает, какие там в потустороннем мире порядки, не правда ли?
Тонкий лед, понимает Стайлз. Он ходит по тончайшему слою самообладания, удерживающего безумие внутри Питера. Один неверный шаг, и убийца собственной племянницы вцепится ему в глотку. Поглотит его последний вздох, протрет губы полотенцем и продолжит, как ни в чем ни бывало, изображать из себя томного, умасленного жизнью человека.
Стайлз теперь опасен. Он - угроза.
Питер Хейл не из тех, кто оставляет неприкрытыми тылы.
- Умный мальчик, - хвалит Питер и смотрит на его грудь так, будто мечтает продырявить ее когтями и нежно сжать бешено колотящее сердце в волчьей хватке.
Боже, как же он влип.
- Хочешь сказать, они станут использовать тебя, чтобы добраться до Питера? - прерывает их Дерек твердым голосом, заставляя вздрогнуть обоих. Надо же, Стайлз совсем забыл о нем, пока пытался придумать, как ему остаться в живых хотя бы до вечера.
Истина открывается перед глазами, и облегчение накрывает с головой.
Дерек теперь альфа. Питер не сможет убить его, пока Дерек будет против.
Адреналин ударяет в голову, срывая тормоза. Губы расплываются в широкой улыбке, открывающей зубы.
- Именно. Сдается, наш Питер и дохлый успел кому-то подгадить. И ему пришли дать сдачи.
- Меня не станут трогать, - небрежно говорит тот, поднимая на Стайлза взгляд. Спокойный и собранный, без следа того безумия, что плескалось в зрачках всего секунду назад. Кажется, он тоже вспомнил об отведенной ему роли беты на испытательном сроке.
- О, да ладно, теперь ты станешь все отрицать?
- Он прав, - вздыхает Дерек, устало потирая глаза ладонью. Он качает головой на вопросительный взгляд и недовольно кивает на Питера.
- Он теперь не один. Он - часть стаи. А значит, бить станут по всем нам. Таковы правила.
Ну конечно. Волчья солидарность. Один за всех, все за одного. Как он мог забыть.
Стая - отдельный организм, читал когда-то Стайлз. Это нечто живое, единое в своих частях. Питер Хейл уже не был просто Питером Хейлом. Он - часть целого. Ты не станешь винить нос волка за то, что он сунулся, куда не надо. Ты предъявишь это всем его частям сразу.
Умно, засранец, очень умно.
Стайлз засовывает руки в карманы, нащупывает там гладкие бока гальки, занявшей место пропавшего угля сегодня утром. Вспоминает, как горела от соли глотка, как он, проснувшись, не смог вычистить этот привкус, даже истратив весь тюбик зубной пасты. Он все еще мог чувствовать на своей коже запах моря.
Хорошо хоть мистическая вонь смерти, на которую жалуются оборотни, его не беспокоит.
Он оказался в заднице, и с каждой секундой та становилась только глубже.
***
Ему едва удается доехать до дома, не убив никого по дороге. Все тело трясется от холода, зубы стучат друг о друга, сбиваясь, попадая на язык. В животе с каждым вдохом набухает колотый лед, одеревеневшие ноги промахиваются мимо педалей. Он паркует джип, сбивая по пути мусорный бак, наверняка царапая крыло, твою же мать.
Он вываливается из машины, обхватывает себя руками и на негнущихся ногах тащит онемевшее тело в дом, к лестнице, наверх, в ванну. Врубает горячую воду на максимум, торопливо сбрасывает одежду, жалобно стонет, когда по голому телу проходится сквозняк из незакрытой двери. Пытается залезть под душ, но контраст ледяной кожи и кипятка сводит нервные окончания с ума. Он громко и грязно матерится, и даже для его ушей это звучит настолько жалко, что лучше просто сжать зубы и терпеливо настраивать воду, подбирая нужную температуру, не смотря на то что вокруг, кажется, расцветает землетрясение, так сильно его колотит.
Следующие полчаса он просто сидит на полу кабинки, поливая себя горячей водой. Задумчиво обводит пальцами черные узоры на груди, спине, бедре, ноге, и просто старается ни о чем не думать.
Получается плохо.
Поэтому он сдается и думает о внимательном взгляде Дерека, о словах Питера.
Терпи. Жди. Сейчас не время. Позже. Думаешь, я от этого в восторге?
О его наставлении, небрежно брошенном в спину Стайлза.
"Удачной дороги, сладкий".
Иногда ему кажется, будто вся его жизнь - чья-то большая неудачная шутка, над которой Хейлы смеются громче всех. Каждый по-своему.
Он не знает, сколько еще продержится.
***
Стайлз кладет трубку, кидает ее на кровать и сам падает рядом, закидывая на лицо руки, прячет глаза в сгибе локтя. Разумеется, Скотт не в восторге от всего это. Конечно, сейчас он побежит к Питеру разбираться, какого черта нагадил он, а страдать должен его друг. Будет требовать провести ритуал очищения прямо сейчас. Будет таскаться за Питером хвостом, пока не выклянчит свое. Старый добрый Скотт. Когда-нибудь твоя наивность сделает из себя достойную мисс Америку.
Хейл побывал в аду и вернулся обратно. Если бы его могло сломить жалкое подростковое нытье, он бы сейчас не протирал полы своего пижонского халата о грешную землю.
Стайлза душит осознание собственной беспомощности. Он не может абсолютно ничего, у него нет идей, он сделал все, что мог. Все, что остается, это доверить свою жизнь серийному убийце, ожившему психопату, надеясь, что он включит безопасность его задницы в список своих приоритетов.
Дерек его остановит. Он за ним присматривает. Он его контролирует. Он не позволит ему тебе...
Стайлз обрывает себя на полумысле, подскакивает с кровати, не глядя хватает ключи от джипа и кубарем спускается вниз, на улицу.
***
В этот раз на нем столько одежды, что он чувствует себя килограммов на десять тяжелее, но это практически не спасает. Холод у него внутри, под одеждой, на коже, впитывается от черных линий в кровь, как яд. Он заставляет себя не обращать внимания, заставляет себя идти вглубь леса, пачкая кроссовки в свежей золе. Вокруг тихо, как в могиле - животные сбежали еще прошлой ночью, и пройдут годы, прежде чем вырастут новые деревья, прежде чем зарастет эта плешь, и лес снова станет единым целым.
Он без труда находит место, где раньше был дом Хейлов. Там стоят машины, толпятся люди. Стайлз улыбается, машет отцу, пожимает плечами, когда его ладонь ударяется о лоб в драматическом жесте. Вот только не говори, пап, что ты этого не ожидал.
Он старается смотреть только на отца, старается не замечать вакуумной пустоты там, где еще вчера стоял последний островок чьего-то прошлого. Старается не слушать тихий шепот совести.
Это ты виноват.
И дальше будет только хуже.
Он идет к отцу, демонстративно покачивая пакетом с логотипом единственном веганской забегаловки их городка. Работники полиции громко смеются, замечая выражение лица шерифа. Эта шутка никогда не устаревает.
***
Подвал Айзека пах плесенью, крысами, ужасом. Стайлз сел на край холодильника, задумчиво обвел пальцем следы от ногтей. На некоторых еще остались разводы подсохшей крови.
- Вы же понимаете, что это бесполезно? Лейхи кипятком от восторга станет ссать, если эта камера пыток огнем запылает.
Ему, конечно же, никто не ответил.
Когда его это останавливало.
- Серьезно, ребята, чего вы хотите этим добиться? Вы как дети малые, бегаете вокруг, пакостите по мелочам, гадите у порога. Думаете, они так испугаются, что сложат лапки и плюхнутся кверху брюхом?
Стены холодильника покрылись слоем инея. Стайлз едва успел отдернуть палец, прежде чем тот оказался приморожен намертво.
- Очень смешно. Знаете, всем стало бы проще, если бы вы просто залегли на дно, пока не вытянете из меня достаточно соков для убийства Питера. С последним я вам даже готов помочь. Я уже это делал. Могу подсказать рецепт коктейля Молотова, Хейл его обожает.
Ему казалось, что стены подвала смеются над ним. Лунный свет, льющийся из окна под потолком, заскользил по полу, будто луч прожектора. Стайлз торопливо отпрыгнул, не желая проверять, выдержат ли его кроссовки.
- Да вы задрали, - флегматично вздохнул он и отошел, от греха подальше, решив, что пора заканчивать этот фарс.
Он поднялся вверх по лестнице, подергал ручку двери - не поддается, конечно же она не поддается, чего еще ты ожидал? Тебя не выпустят отсюда, пока ты не сделаешь свою работу, пока не передашь сообщение, пока не вколотишь еще один гвоздь в крышку гроба. Стайлз вспомнил вечно усталые глаза Айзека, его насмешливый наклон головы, знающую ухмылку и подумал, что он совсем этого не заслужил.
Он сел на ступеньки, неохотно достал из кармана гальку и принялся перекладывать камешки из ладони в ладонь, пока те не начинали чесаться от соли. В последний раз оглянувшись на дверь, он сделал глубокий вдох и бросил камни как можно дальше от себя, вниз, с лестницы. Вода фонтаном стала бить из них в ту же секунду, как они коснулись пола. Стайлз закрыл глаза и начал считать.
***
Он открывает глаза, встает с кровати, на ощупь ищет в кромешной тьме брюки. Натягивает худи, закидывает на плечи толстовку, жалеет, что не купил варежки. Осторожно, стараясь лишний раз не шуметь, открывает окно и выбирается наружу, привычно цепляясь за подоконник. До рассвета еще несколько часов, и на улице пусто, потому что даже последний идиот в этом городе знает, в каком доме живет шериф и где лучше не нарушать спокойствие.
Единственный рабочий телефонный автомат в их районе через пару кварталов, поэтому Стайлз прячет ледяные ладони запазуху и торопливым шагом переходит дорогу.
Он снимает трубку, деревянными пальцами тычит в кнопки и терпеливо ждет, пока на том конце не раздастся бесстрастный женский голос.
Да, доброй ночи. В доме мистера Лейхи, кажется, потоп, трубу, наверное, прорвало. Дом двенадцать по Уилоу стрит. Он нежилой, конечно, да мало ли что, лучше бы вы проверили. Я, да я просто мимо проходил, заметил, позвонить решил. Нет, не стоит, спасибо за помощь. Я на вас рассчитываю.
Стайлз опускает трубку на место, натягивает рукава как можно ниже, прикрывая свежие узоры на тыльной стороне ладони и разворачивается в сторону дома. До звонка будильника еще полтора часа, он вполне успеет доделать домашку по химии.
***
Айзек не ссыт кипятком, Айзек исходит слюной, рычит, как невменяемый, и пытается дотянутся зубами до его глотки. Скотт и Джексон едва успевают подхватить его в последнюю секунду, пока Стайлз меланхолично думает, что польется из его вен, если их разодрать - кровь или жидкий азот?
Они затаскивают вырывающегося Айзека в пустую раздевалку, пока их никто не застукал. Скотт что-то причитает, увещевает, пытается достучаться до Лейхи, а Джексон просто выкручивает ему руки и смотрит на Стайлза, как на последнее дерьмо.
Наверное, это личное.
В этом подвале Айзек пережил свои худшие мгновения, он истекал там кровью, давился криком, молил о пощаде, пока его замуровывали заживо. Наверное, такие места со временем становятся священными, Стайлз точно не знает, он не пробовал. Глупо было думать, будто эти ребята не знают, куда бить.
Он опускается на пол, садится рядом с Лейхи и, глядя прямо в горящие желтым глаза, кладет руку ему на голову, успокаивающе пропускает волосы между пальцами. Скотт смотрит на него, как на больного.
- Потерпи, чувак, скоро все закончится, - говорит он и закрывает глаза, слушая, как сходит на нет волчий рык.
Осталось недолго.
***
- Я на это дерьмо не подписывался, - бросает Джексон сквозь зубы и тяжело садится на скамейку. Айзек рядом, потирает запястья и смотрит куда угодно, лишь бы не на Стайлза.
- Стайлз не виноват, - упрямо говорит Скотт, пытаясь выровнять вмятину, оставшуюся от головы Лейхи на одном из шкафчиков.
- Да мне плевать, кто виноват. Ты-то не в стае, МакКол, тебя это вообще не коснется.
Ну конечно. Остался только Джексон.
- Давай, может, я все окна в твоей тачке повыбиваю. Вдруг им понравится и они решат, что с тебя хватит? - безразлично предлагает Стайлз, потирая узоры на запястье. Это быстро становится привычкой.
- Держись подальше от моего порше, Стилински!
Он не отвечает, откидываясь назад и облокачиваясь спиной о шкафчик. От слабости кружится голова, перед глазами мелькают черные мушки.
- Эй, чувак, ты в порядке? - обеспокоенно вскидывается Скотт, присаживаясь рядом с ним на корточки. Его рука прожигает Стайлзу плечо даже сквозь тройной слой одежды.
- Они ничего не успеют, Джексон. На тебя у них просто не хватит времени. Они должны будут сосредоточиться на Питере, если хотят успеть до того, как я сдохну.
Услышав это, затыкается даже Уиттмор. Хорошо.
- Нужно провести ритуал, - интересно, Скотт сам понимает, как нелепо смотрится, когда вот так поджимает губы?
Стайлз опускает руки в карманы, нащупывая лишь пустоту. Чувствуя себя псом, спущенным с поводка на короткую передышку.
- Рано. Нужна еще одна ночь. Иначе не сработает.
Он поднимает на друга извиняющийся взгляд и ободряюще ударяет его кулаком в плечо. Выходит слабо и доверия явно не внушает.
- Все будет хорошо, приятель. Я справлюсь.
Скотт смотрит на него так, будто может почуять его ложь.
Придираешься, приятель.
Айзек и Джексон молчат, не вмешиваясь. Может, им до сих пор кажется, что если держаться подальше от Стилински, который нарывается на все проблемы, какие может найти, то их самих, в итоге, и не заденет.
Не сработает, ребята. Вы уже увязли в этом глубже, чем он когда-либо сможет доплыть.
***
Он садится в машину, нервно сжимает руль, пытаясь унять волнение, тараканами расползающееся в груди. Не глядя, достает аддерал, вертит в пальцах, прислушивается, как стучат таблетки. Тараканы доползают до рук, заставляя их дрожать.
Решившись, он быстрым движением открывает упаковку, закидывает в рот пару капсул и глотает насухую. Затем тянется к телефону и находит среди контактов номер "Не бери под страхом смертной казни".
Дерек отвечает после третьего гудка.
- Что еще, - доносится с того конца, и Стайлз на мгновение залипает, пытаясь привыкнуть к тому, как звучит его голос, когда его самого нет рядом.
Тараканы заползают в низ живота, их так много, что они топчут друг друга.
- Я сейчас лягу спать, - осторожно говорит он, пытаясь усесться поудобнее. Все тело зудит, готовое вот-вот сорваться.
- Я за тебя безмерно счастлив.
- Потом проснусь, заведу машину и поеду к вам с Питером. Приготовьте все необходимое.
Дерек молчит. Стайлз, в принципе, тоже сказал все, что хотел. Наверное, стоит вежливо попрощаться и положить трубку.
Молчание длится несколько минут.
- Что у тебя с сердцем? - наконец спрашивает Дерек, и голос у него странный, ниже и гуще, с непонятными, словно загнанными нотками. Через трубку не разобрать.
Стайлз кладет руку на грудь. В ладонь тут же начинает прилетать барабан.
- Аритмия. Перебрал аддерала. Скоро пройдет.
- Это из-за тебя сегодня сорвался Айзек?
Господи, лучше бы он трубку положил.
- Я затопил его подвал, чувак. Кто угодно бы взбесился.
- Тебя там не было.
Еще как было. Сидел, наблюдая за уровнем воды, дожидаясь, когда она, наконец, покроет его с головой.
- Неважно. Больше они ничего не станут делать. Ставки повысились. Следующий удар будет последним.
Для него в том числе.
- Мы успеем раньше.
- Как скажешь. До вечера, Дерек.
Он бросает трубку, пока может.
Тараканы мечтают прогрызть в животе дыру, вылезти наружу, доползти до Дерека и облепить его с ног до головы.
Стайлз тяжело вздыхает и сползает по сидению вниз. Ехать домой он не видит смысла. Глаза закрываются сами собой.
***
Он сидел на земле, пока вокруг разгоралась буря. Ветер свистел, закладывая уши, швыряя в лицо горсти пыли, с каждым ударом - все больше, сильнее. Он был покрыт ею с ног до головы, он глотал ее, дышал ею, вырабатывал ее вместо пота, слез, слюны. Черный колючий порошок, совсем как в тот раз, на рейве, струился из рук, не желая заканчиваться.
Вот оно что.
Стайлз сжал кулаки, хватая горсти рябиновой пыли, и рассовывая ее по карманам, пока там не кончается место.
***
Он открывает глаза и морщится, передергивая затекшими плечами. Во рту, кажется, что-то сгнило. Выгибая спину, пока в ней что-то не хрустит, он садится прямо и открывает окно. Воздух на улице холодный, но он за эти дни так привык к холоду, что уже не может вспомнить, что такое тепло. Он высовывает голову из окна и с усилием сплевывает, мечтая просто завести мотор, доехать до кладбища и закопать себя там заживо.
Вместо этого он поднимает голову к небу, пытаясь понять, сколько же проспал. Судя по всему, вот-вот начнет темнеть, а значит, пару часов. Он вздыхает, закрывает окно и, собравшись с силами, смотрит в зеркало заднего вида. Шея, левая щека, висок, даже ухо, покрыты завитками. Ну наконец-то.
Он заводит мотор и едет к лофту Хейлов.
***
Дерек открывает дверь и смотрит на его щеку нечитаемым взглядом. Стайлз, может, и дал бы ему время попялиться всласть, но его опять всего трясет от холода, и глаза слипаются, словно примагниченные. Кажется, ребята из потустороннего мира не отличаются терпением.
- Господи, чувак, я надеюсь, у вас все готово, потому что я вот-вот вырублюсь, и тогда всем нам хана.
Дерек молча отходит в сторону, пропуская его внутрь. От его внимательного взгляда становится чуть теплее, и Стайлзу хочется, чтобы он смотрел на него вечно.
В гостиной собралась вся стая, плюс Скотт. В центре комнаты, на стуле, словно на пьедестале, стоит тазик с какой-то красной субстанцией, по консистенции напоминающей грязь.
- Поверь мне, ты не хочешь знать, что это, - улыбается Питер, проследив его взгляд.
- Верить вам - последнее, что я стал бы делать.
- Придется, сладкий. Выбора у тебя нет.
Скотт взволновано переступает с ноги на ногу и поджимает губы, стараясь уж слишком очевидно не пялиться на лицо Стайлза. Получается у него плохо.
- Ну что, может, начнем уже? В отличие от вас, неудачников, у меня еще планы на вечер.
- Джексон, заткнись. Стайлз, что у тебя в кармане?
Он оборачивается к Дереку, стоящему за его спиной, перехватывает взгляд. Не разрывая контакта, и, кажется, даже не моргая, собирает рябиновую пыль в кулак. Демонстративно выставляет руку перед собой, чуть разжимает пальцы, позволяя содержимому тонкой струйкой посыпаться вниз. Ему даже не нужно опускать глаза, чтобы знать - та не достигала пола, растворяясь в воздухе, снова наполняя его карман.
- Видимо, в следующем своем сне я должен буду всех вас ею придушить, - улыбается он криво, отряхивая руки.
Дерек продолжает удерживать его взгляд до тех пор, пока Питер многозначительно не кашляет в кулак.
Ритуал оказывает туп до невозможности.
- Я умру от гипотермии раньше, чем вы закончите, - скулит Стайлз сквозь стучащие зубы, стоя в одних трусах посреди гостиной. В лофте, наверняка, даже теплее, чем стоило бы, но ему это совсем не помогает.
- Не ной, Стилински. Думаешь, нам нравится пялиться на твои бледные конечности? - рычит Джексон, в очередной раз обмакивая пальцы в странной жидкости и обводя ими узоры у Стайлза на локте.
Стая должна была обрисовать этой дрянью каждый завиток на его теле, чем она сейчас и занималась. Это было странно, отвратительно, и больше никогда, никогда, никогда в жизни. Скотт стоял чуть в стороне и явно не знал, морщится ему от отвращения или смеяться над ними всеми.
- Ты можешь перестать трястись? - бурчит Айзек невнятно, обрисовывая узор под коленом.
- Чувак, ты не представляешь, как мне сейчас холодно. Вот просто понятия не имеешь.
- Прекрати болтать, - приказывает Дерек, пытаясь обвести метку у него под губой, и это уже просто какая-то пытка. Извращенная, грязная и нечестная.
Он закрывает глаза, стараясь отгородиться от происходящего. От рук, лапающих его, от адского холода, от всего. Скоро все закончится.
- Готово, - произносит, наконец, Питер, отступая вместе со стаей на пару шагов. Стайлз открывает глаза и смотрит на свое тело. Красная грязь засохла, словно глина, закрывая собой черные метки. Он кивает и торопливо кутается в протянутое Скоттом одеяло. Тело от холода словно задеревенело, отказываясь слушаться.
- Больше никогда, Стилински. Больше. Никогда, - с отвращением выплевывает Джексон, уходя на кухню мыть руки. Стайлз согласен с ним на все двести процентов. Его трясет все сильнее, и одеяло не помогает.
- Потерпи. Осталось недолго, - тихо говорит ему Дерек, за предплечье подводя к креслу. Он со стоном забирается в него с ногами, притягивает колени к груди, стараясь стать как можно меньше. Глаза перестают слушаться окончательно, отказываясь открываться.
- Я не знаю, что мы будем делать, если это не сработает, - врет он заплетающимся языком. Он чувствует, что Дерек все еще рядом, напротив него, и, не задумываясь, наклоняется вперед, утыкаясь лбом ему в живот.
Дерек не успевает отреагировать. Стайлз засыпает, и стая напряженно замирает, понимая, что от них больше ничего не зависит.
***
В лесу он оказался не один.
- О нет. Ну нет, нет, нет, я сказал.
Черный волк сверкнул красными глазами и даже не подумал куда-нибудь исчезнуть. Он явно был не впечатлен.
- Фу, Дерек, фу. Иди домой, тупая ты псина, слышишь? Пшел вон.
Волк угрожающие зарычал, показывая белоснежные клыки. Шерсть на загривке встала дыбом, надо же, он думал, так только у кошек бывает, а поди ж ты.
- Ах так. Ну и ладно. Делай что хочешь. Мне плевать.
Стайлз развернулся и пошел вглубь леса, туда, куда тянулось все его существо. Судя по мягкому шороху за спиной, волк пошел следом. Стайлз не обернулся.
- Вот какого черта ты здесь делаешь. Это мой сон. Мое подсознание. Будто мне тебя в жизни мало.
Его душила иррациональная злоба. Понимание, что он ведет себя глупо, не мешало исходить ядом. Страх липким комом застревал в горле.
- Я справлюсь и без тебя.
Волк не ответил.
- Мне не нужна твоя помощь.
Они продолжили идти.
- Ты не представляешь, как меня бесишь.
Он разговаривал, будто сам с собой, намеренно не обращая внимание на едва уловимый шорох шагов за спиной. Ему казалось, что он бредит. Воздух был влажный и душный, будто они были в тропиках, а не посреди леса.
- Я заебался постоянно о тебе думать.
Небо потемнело, со всех сторон начали подступать тени. Стайлз не обратил на них внимание. Он шагал вперед.
- Меня разрывает на части от желания, чтобы ты меня заметил.
Он не знал, сколько прошло времени. Кажется, целая вечность. В прошлый раз, когда он поднимал глаза, луна явно была на другой стороне неба.
- У нас ведь, кажется, что-то начало налаживаться, правда? В последнее время ты перестал смотреть сквозь меня. Не знаю.
Еще чуть-чуть. Они почти на месте.
- Я устал, Дерек.
Он остановился. В руку уткнулся холодный нос. Он погладил волка за ухом, не отрывая взгляда от огромного дерева, растущего в паре шагов впереди.
Они пришли.
***
Если честно, оно больше напоминало гиганского монстра, чем дерево. Три дерева. Три ствола, словно сиамские близнецы сросшиеся кроной, окруженные со всех сторон гиганскими кустами. Не важно.
Дерек угрожающе зарычал и Стайлз успокаивающе погладил его по голове.
- Все нормально, приятель.
На одной из веток сгорбилась старуха, серая шаль на ней выглядела еще более затасканной, чем раньше. Она посмотрела прямо на него опухшими, но сухими глазами, и Стайлз улыбнулся осторожно, словно загнанному животному.
- Привет, - тихо проговорит он, уверенный, что ведьма услышит и так. - Я задолжал тебе кое-что.
Он опустился на корточки, протянул руку, коснулся ею земли. Отметины на коже пришли в движение, стекая вниз и скользя по почве в сторону дерева. Заползая по коре вверх, к банши, и добравшись, наконец, до ее кожи, растворяясь без следа. Стайлз чувствовал, как с каждой прошедшей секундой его тело покидал холод потустороннего мира. Дерек прижимался к нему боком, помогая накопить тело.
Ведьма не двигалась, не говорила, кажется, даже не дышала. Она просто смотрела на него и, как будто, чего-то ждала.
Стайлз встал на ноги и сделал глубокий вдох.
- Я не знаю, зачем ты меня в это втянула, и, если честно, знать не хочу, - проговорил он медленно, не отводя взгляд, - Я даже злится на тебя не могу, потому что...
В горле встал комок и ему пришлось прокашляться, прежде чем продолжить. Дерек все еще прижимался к его ноге, теплый, уверенный, успокаивающий. Придающий сил.
- Все эти годы я хотел найти тебя. Боялся этого, как черта, но все равно хотел. Мне нужно... нужно было кое-что тебе сказать.
Старуха слушала внимательно. По крайней мере, ему казалось, что внимательно. Ее лицо ничего не выдавало, но Стайлзу просто хотелось бы думать, что она его слушает.
- Спасибо. За то, что предупредила. За то, что я успел с ней попрощаться, - сказал он закрывая, все-таки, глаза. В ушах звенели колокола, - Если бы не ты, я бы так и продолжал закрывать глаза на очевидное. Ты дала мне возможность поговорить с ней напоследок и я... я тебе за это благодарен.
Когда он нашел в себе силы открыть глаза и посмотреть на ведьму, ему показалось, что та едва заметно кивнула, как будто принимая его слова. Это все, что ему было нужно.
Желудок словно подцепило гигантским крюком, и он позволил утянуть себя на поверхность.
***
Он лежит на широкой кровати, укрытый одеялом почти по самый нос. Все тело приятно ноет, как после хорошей физической нагрузки, и Стайлз довольно выдыхает, поворачиваясь на бок. Думать ни о чем не хочется.
Дерек приходит через пару минут. На нем снова одни лишь растянутые штаны, низко сидящие на бедрах, и Стайлз решает, что не отказался бы видеть такое каждое утро.
- Метки сошли несколько часов назад, - объясняет Дерек, присаживаясь рядом с ним на кровати, - Питер сказал, что ритуал прошел успешно, и все разошлись по домам. После этого ты просто спал.
Стайлз не отвечает. Он тянется к стулу, стоящему рядом, к лежащим там брюкам. Засовывает в карман руку и облегченно выдыхает. Пусто.
- Ну что ж, кажется, сегодня никто не умрет, - облегченно говорит он, садясь на кровати и потирая затылок рукой, - И завтра, наверное, тоже. Дальше загадывать не буду, но пока у нас, кажется, все хорошо, правда?
"У нас ведь, кажется, что-то начало налаживаться, правда?"
Дерек улыбается и кивает.
Воздух вокруг пропитан спокойствием, умиротворенностью. Стайлзу хочется разбить его, заставить двигаться, гореть во рту.
- Кто бы мог подумать, что внутри тебя живет такой клубок шерсти, - беззаботно дразнит он, молясь внутри всем богам, чтобы Дерек принял правила игры.
И тот принимает. Усмехается и тихо рычит, вспыхивает красными глазами. Из приоткрытого рта торчат отросшие клыки, и у Стайлза внутри в ответ будто что-то переклинивает. Сжимается, лопается, затапливает все вокруг - он поднимает руки, обхватывает лицо Дерека и прижимается к чужим губам. Не целует, не шевелится, даже, кажется, не дышит, потому что любое движение грозит распоротой губой.
Клыки исчезают, и Дерек целует его сам.
- Учти, ты все еще меня бесишь, - шепчет он, задыхаясь, когда оборотень опрокидывает его спиной на кровать, нависая сверху.
- Это взаимно.
Стайлз обхватывает его ногами, тянется за поцелуем. Губы у Дерека жесткие, твердые, идеальные, он не может от них оторваться, прикасается к ним снова и снова, обхватывает их губами, проводит языком, прикусывает, пока голова не начинает кружиться от нехватки кислорода. Он так давно этого хотел, что теперь, дорвавшись, не знает, как остановиться.
Дерек и не требует.
У них, и правда, все налаживается.
upd: Арт от felloliette
Автор: Сенбернары
Бета: sablefluffy
Пейринг: Дерек/Стайлз;
Жанр: Экшн; Ангст; Мистика; Романс;
Рейтинг: PG-13
Размер: Мини (~ 8 200 слов)
Саммари: Детские кошмары должны оставаться в детстве;
Предупреждения: Вольное обращение с Ирландским фольклором; Таймлайн затерялся где-то между вторым и третьим сезоном; Ненормативная лексика; Скачки времени; ООС;
От автора: Когда-то давно, еще до сотворения мира, я обещала felloliette фик. Кажется, у нее были какие-то пожелания, но я их проигнорировала.
~ 8 200Стайлз слишком привык быть Робином. Это не очень-то весело и порой даже унизительно, но в этом определенно есть огромный плюс: основной удар никогда не приходится на тебя. Жопа, если она есть, случается у Бэтмена, Джокера, Женщины-кошки, рядовых жителей Готем-Сити. А задача Робина - помогать в меру своих человеческих сил и не путаться под ногами хотя бы большую часть времени.
Все это здорово бесит. А еще снижает бдительность.
Поэтому Стайлз совсем не ожидает подвоха от скрюченной радикулитом и дырявой шалью старухи. Он проходит мимо нее, сидящей на земле с протянутой рукой, не останавливаясь. Уроки начнутся через пятнадцать минут, и перспектива в очередной раз просиживать штаны у Харриса на отработке заставляет его чуть ли не бежать к джипу, грея руки о купленный стаканчик с кофе. Эта зима выдалась неожиданно холодной для Калифорнии.
Бледные костлявые пальцы хватают его за лодыжку, и Стайлз даже сквозь джинсу чувствует, как кожу прожигает клеймом до самых костей. Он кричит и дергается в сторону, теряет равновесие и падает на землю, разливая обжигающий кофе по асфальту и пальцам. Жалобно скулит и вскидывает голову. Глаза старухи черные, воспаленные, вспухшие от слез - сплошная тьма, гипнотизирующая и вытягивающая душу. Его прошибает узнаванием, и на секунду они замирают так - глаза в глаза, старуха и ребенок, пока морщинистые руки прожигают его плоть насквозь.
А затем она кричит так, что закладывает уши, и растворяется в дыму - черном, плотном и жирном, словно смола. Стайлз прикрывает лицо рукавом, задерживает дыхание и сжимает слезящиеся глаза, а когда открывает их, улица пуста, и лишь поблескивающий на асфальте кофе напоминает о том, что только что произошло.
Он заторможено проводит по лицу липкой ладонью, не обращая внимания на то, как горит кожа. Осторожно приподнимает исходящую паром штанину и в каком-то странном оцепенении смотрит на свою щиколотку, покрытую черными, четкими, словно бы чернильными узорами. Плавными, округлыми и завораживающими, словно гребни волны.
Так же осторожно опустив штанину вниз, он приподнимается, опираясь на обожженные ладони, и, пошатываясь, идет к машине. Его мозг отказывается понимать, что только что произошло.
***
Он паркуется на школьной стоянке синхронно с прозвучавшим звонком, но так и не выходит из машины - попросту не может вывести себя из этого странного оцепенения и дотащить дрожащие конечности до парты. Он сидит, запертый в джипе, стеклянными глазами глядя, как его воспаленные опухшие ладони судорожно сжимают руль. Словно сквозь толщу воды слышит редкий шум, доносящийся откуда-то снаружи, из-за пределов своего металлического убежища.
Не думай об этом. Не думай об этом. Не думай об этом.
Забудь.
Детские кошмары должны оставаться в детстве.
Он в изнеможении закрывает глаза, горбится, наклоняется вперед, пока не упирается лбом в руль, и старается последовать собственному совету. Просто сидеть, считать вдохи и ни в коем случае не думать. И не вспоминать.
***
У порога его дома стояла хэлоуинская тыква, старина Джек, как любила называть ее мама. Порой, они могли часами сидеть за кухонным столом, вырезая "старине Джеку" мордочки пострашнее. Его мама всегда смеялась в такие моменты, как ребенок, показывала язык отцу, нежно качающему головой.
Стайлз осторожно подошел к фонарю, присел возле него на корточки и нерешительно провел ладонями по теплым бокам. Его не должно быть здесь. Даже спустя столько лет ни он, ни его отец не осмелились возобновить традицию. Тридцать первого октября их порог должен быть девственно чист, как двери в церковь.
От тыквы исходил жар, как от живого существа, из вырезанных глаз лился свет, яркий, слепящий. Стайлз с непонятным страхом заглянул внутрь и непонимающе нахмурился. Там, на дне, теплился один единственный уголек. Рука потянулась к нему, словно по собственной воле.
- Не трогай.
Он вздрогнул, заторможено моргнул и резко вскинул взгляд на человека, которого, Стайлз готов был поклясться всей своей коллекцией комиксов, еще секунду назад здесь и в помине не было. Грязные, спутанные, будто вечность не мытые волосы прилипли к впалым бледным щекам, мешая рассмотреть лицо как следует.
- Живым ни к чему тлеющий огонь.
Губы быстрее мыслей, перехватывают у разума инициативу, отвечают его голосом сами по себе:
- Он мне нужен.
- Ты не понимаешь, о чем просишь, - мужчина присел перед ним на корточки, и серебряный крест на его бедре словил отблески из глаз стоящего между ними светильника. Стайлз удивленно моргнул, и образ матери, читающей ему перед сном, предстал перед ним, как живой.
- Ты - кузнец Джек?
Мужчина кивнул и привычным движением подхватил тыкву на руки.
- Послушай моего совета парень: не связывайся ты с нечестью, пока жив. Насмотришься еще после смерти.
- Поздновато мне это говорить, - усмехнулся Стайлз, наблюдая за тем, как Джек снова встал в полный рост.
- Тогда будь готов платить цену.
Фонарь в его руках разгорался все ярче, пока не начал пылать, словно сверхновая. Стайлз испуганно дернулся назад, прикрывая глаза, чувствуя, как теряет равновесие, как земля уходит у него из под ног. Он проваливается вниз.
- Стайлз!
***
- Эй, Стайлз! Стайлз, чувак, открой, ты меня пугаешь!
Он резко открывает глаза, встряхивается, словно пес, непонимающе оглядывается. Скотт долбит кулаком по окну его джипа с такой силой, что трясется вся машина. Он торопливо трет глаза тыльной стороной ладони, пытаясь сфокусировать зрение, и опускает стекло от греха подальше.
- Слава богу, я уже думал, ты там умер, - взволновано выдыхает Скотт и смотрит на него круглыми глазами, - Ты почему сегодня на занятиях не был? И какого черта ты спишь на парковке? И что с твоими руками?
Стайлз не отвечает, лишь морщится и качается головой. Внутри нее словно перекатываются стальные шары.
- Дерьмово выглядишь, - Айзек стоит в паре шагов позади Скотта и разглядывает его, как диковину зверушку в зоопарке, - И пахнешь, кстати.
- Да, чувак, почему от тебя несет, как от свежевырытой могилы? - тут же вскидывается МакКол.
Ну спасибо, ребята.
Стайлз сжимает штанину в том месте, где еще несколько часов назад были руки старухи. Ткань под руками твердая, словно камень.
- Садитесь в машину,- говорит он хриплым, усталым, но вполне спокойным голосом, - Кажется, мне есть, что вам показать.
***
- Какая гадость, - искренне говорит Айзек, тыкая в его ногу карандашом. Серьезно, Стайлз уже сто раз успел пожалеть, что взял его с собой. Если бы не Скотт и не его вечное нытье, что Айзек - отличный парень, и что всем им нужно держаться вместе, черта с два он бы его во все это втянул.
- От нее пахнет. Неприятно, - извиняющимся тоном объясняет Скотт.
- Как от могилы. Я уже понял.
- Не совсем. От нее веет.., - ладно, если даже Скотт начал подбирать слова, значит, дела и впрямь плохи.
- Смертью, - помогает ему Айзек.
И впрямь.
- Ну класс, - зло выдыхает Стайлз перед тем как опустить штанину и, захватив с собой запасную одежду, противоожоговую мазь и бинты для пострадавших ладоней, направиться в ванну. На нем все еще осталась пыль, кофе, и неведомо какая дрянь, в которой побывали руки той старухи. И вообще, может быть , все, что требуется его новой татуировке - немного воды и мыла, и все пройдет, как страшный сон.
- Ты должен показать ее Дереку, - кидает ему в спину Айзек, за секунду перед тем, как он закрывает дверь.
- "Она" прекрасно тебя слышит. Как и все прочие части моего тела. И нет, не думаю, что мы с Дереком дошли до той стадии отношений, когда пора оголяться.
Скотт и Айзек смотрят на него, как на идиота.
- Ладно, неудачная шутка. Но все равно, никакого Дерека, - упрямо повторяет он, прислонившись спиной к косяку. Нога уже почти не болит, но опираться на нее все еще тяжело.
Айзек усмехается как-то странно, но Стайлз стоит в дверном проеме, и обзор отсюда не слишком хороший.
- Ты же понимаешь, что я все равно все ему расскажу?
- Рассказывай. Но я за помощью к нему не пойду.
- Да ладно, Стайлз, это глупо, - улыбается Скотт своей "давайте-жить-дружно-но-нет-в-стаю-не-пойду" улыбкой.
- Не желаю слышать это от тебя.
- Справедливо, - кивает Айзек. Он откидывается на спинку стула и, оттолкнувшись ногой, начинает вращаться на нем, пялясь в потолок, - Тогда послушай от меня: это глупо.
- Чувак, почему в последнее время при упоминании Дерека ты прямо на дыбы встаешь?
Неправда.
- Ничего подобного.
Ну ничегошеньки прям.
- И мы слышим твою ложь, - практически поет Айзек, останавливая стул и склоняя к нему голову. И вот теперь прочитать подтекст в этой ухмылке не смог бы только Скотт.
Блин.
- Идите к черту, - бурчит он перед тем, как захлопнуть, наконец, дверь.
Уже стянув с себя одежду и включив в душе воду, Стайлз невнимательно наступает на штанину и чувствует что-то странное. Наклонившись, он без особого интереса шарит по карманам, пытаясь припомнить, что же мог там забыть. В голову ничего не приходит. Может, поэтому он совсем не удивляется, когда вытаскивает на свет кусок угля. Точно такого, что лежал там, внутри светильника. Уголь не горит, не источает свет, тепло, Стайлз даже не уверен, той же ли он формы, но осознание, что это оно настолько сильное, что сомневаться даже не возникает мысли.
- Да пошли вы все, - шепчет он себе под нос, наплевав, что оборотни за стеной слышат каждое слово. Скотт видел заскоки и покруче разговоров с самим собой, а на Айзека ему откровенно плевать.
Как выяснилось, ни мыло, ни мочалка отметинам не страшны. Ну да, Стайлз, это же твоя жизнь. Когда в ней было хоть что-то просто, понятно и легко.
- Ладно, ну и что ты планируешь делать, если не хочешь решить все по-хорошему? - кричит Айзек, как только он выходит из ванны. Стайлз рассеяно запускает перебинтованную руку во влажные волосы - всегда лень искать расческу - и идет на голос, потому что, в отличии от Лейхи, ему лень надрываться. Он вообще чувствует себя неприлично уставшим для человека, который несколько часов продрых лицом в руль собственного джипа. У его детки на удивление удобные кресла.
Скотт с Айзеком обнаруживаются на кухне, методично уничтожающими остатки вчерашнего ужина.
- "По-хорошему" - это, я так понимаю, пойти и покаяться твоему альфе? - уточняет Стайлз, открывая холодильник. Надо будет не забыть заскочить в магазин. В конце-концов, рутинная жизнь не заканчивается с появлением в их городке очередной сверхъестественной фигни. Белье вон тоже не помешало бы погладить. Это мама приучила отца спать на королевских простынях, и Стайлз отказывался быть тем, кто будет его перевоспитывать.
- Именно.
- В таком случае, я планирую провести замечательный вечер в компании интернета и сборника ирландских мифов, - отвечает он, вытаскивая упаковку молока и захлопывая ногой дверь холодильника. Есть не хотелось.
- Стоп, подожди, почему ирландских? - вскидывается Скотт, почуяв подвох. Ну что ж, а теперь самое интересное.
Будь оно все проклято.
***
Стайлзу было семь, когда это случилось впервые. Они как раз вернулись с еженедельного похода по магазинам, священной традиции семьи Стилински, ни разу не нарушаемой со дня основания. Даже в этот день, не смотря на то, какой бледной и уставшей была мама, никакие уговоры отца не смогли помешать ей "вывести своих мужчин на свет божий". Она как раз подхватила на руки внушительный арбуз, вытаскивая его из машины, когда ее лицо перекосилось, став, казалось, синим. Стайлз, крутившийся рядом, испуганно замер, а в следующую секунду его мама уже сидела на земле, держась за голову и крича так, будто ее пытали. Ошметки разбившегося арбуза покрывали колени, в которые она бессильно утыкалась лбом.
Одиннадцать минут, понадобившиеся скорой, чтобы добрать до их дома, были самыми долгими в его жизни.
Старуха появилась через месяц после того, как его мать положили в больницу. И он был единственным, кто мог ее видеть.
То, как она сидела возле ее постели. Слышать, как она истошно вопила и плакала. Как перебирала в руках мокрую мамину одежду, покрытую свежей кровью.
Психологи объясняли это реакцией на стресс. Вроде как услышал мальчик где-то страшную сказку, и мозг его, столкнувшись со слишком тяжелой ношей, отреагировал, как смог. Подросший Стайлз и верил, и не мог, потому что в нем всегда была эта жилка, эта нездоровая вера во все ненормальное, в то, о чем другие старались не думать.
Он просто надеялся похоронить эти воспоминания на задворках сознания, погрести под ворохом новых впечатлений, под тоннами информации, под затапливающими эмоциями. Жить сегодня, не возвращаясь в шкуру семилетнего пацана, неспособного спать по ночам от непрекращающихся панических атак.
Стоило знать лучше.
***
Ему понадобилось несколько дней, чтобы смириться, что он в тупике. Он вылизал весь интернет, облазил всю библиотеку, его чуть не затянули в какую-то секту, но в итоге - ничего. Он знает, с чем имеет дело, ни на секунду не сомневается, потому что все сходится просто идеально. Все, кроме этого чертова узора, который, как оказалось, еще и умеет расти, покрывая теперь всю ногу до самого бедра. Что это, метка? Клеймо? Проклятие? Яд? Какой-то особый кроссворд для нежити?
И почему, черт возьми, от нее так холодно?
***
Чтобы, наконец, отыскать в этой тьме дорогу к дому Хейлов, ему потребовалось не меньше получаса. Лес, знакомый каждой своей тропинкой, казался чужим и жутким, каким не был даже в детстве.
Зато дом стоял как новенький.
Стайлз судорожно вздохнул, неосознанно потирая ледяное бедро, и облокотился на ближайшее дерево. Он устал. Аппетит так и не вернулся, силы покидали с каждым днем. Ему нужно было что-то придумать, и придумать срочно. А тут это. Новое необъяснимое дерьмо - как всегда, вовремя.
Он усилием воли заставил себя оторваться от дерева, прекратить пялиться и подойти, сохраняя ровный ритм дыхания. Считать секунды перед новым белым облаком, вырывающимся изо рта.
Вблизи дом оказался еще более целым, чем выглядел издалека. Идеальным. Совершенным, будто только что отстроенным. И еще более мертвым, чем были его обгоревшие останки.
- Дерек? - неуверенно позвал Стайлз, боясь повысить голос. Что-то было не так.
Бедро обдало жаром, принося секундное облегчением. А затем нога словно оказалась в бочонке с кислотой. Он закричал, в панике вывернул карман, и успел заметить, как тлеет падающий уголь, пока тот не приземлился на землю и в одну секунду не отправил весь лес пылать.
***
Он просыпается мокрый от пота, судорожно хватающий ртом воздух, трясущийся от холода. Понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться, привыкнуть к темноте вокруг и задрать футболку, оголив торс. Черные завитки узора поднимались от бедра до сосков, покрывая всю левую сторону его живота.
С первого этажа доносится шум, и Стайлз, не задумываясь, натягивает толстовку и сбегает вниз по лестнице. Все что угодно, только бы отвлечься.
Отец как раз натягивает форменную куртку, когда он останавливается возле порога.
- Такой срочный вызов?
- Иди спать, Стайлз, - устало вздыхает шериф, заранее принимая поражение. Отец всегда понимал его лучше, чем кто бы то ни было.
- Кого-то убили?
- Нет, - осторожно, словно взвешивая каждое слово, как в тот раз, когда объяснял, почему врачи собираются отключить ту большую штуку, что поддерживает в маме жизнь, - В лесу случился пожар. Не суйся туда, ради бога, договорились? Иди спать.
- В лесу? - глухо повторяет Стайлз, чувствуя, как сужаются в груди легкие. Прекрасно зная, что скажет отец еще до того, как у того начинают шевелиться губы.
- Кажется, загорелись развалины Хейлов.
Отец захлопывает за собой дверь, оставляя его стоять посреди коридора чувствовать, как холод с новых меток проникает под кожу.
***
Еще вчера он решил, что сорвется и пойдет к Дитону, но сейчас, стоя перед лофтом Дерека, понимает, что он - просто идиот, который слишком заигрался в любимую игру с игнорированием проблем.
- Мне нужен Питер, - выпаливает он, как только открывается дверь, и хмурый, заспанный Дерек припечатывает его взглядом.
- Рад это слышать, сладкий, - доносится из глубины лофта, и Стайлз еле слышно стонет, прикрывая лицо рукой. Господь всемогущий, помоги ему.
- Какого черта? - хрипит Дерек, у которого, видимо, уже в привычку вошло фильтровать безумие дяди. Он стоит в дверном проеме, босой и взъерошенный, словно только что вставший с кровати. Облокачивается плечом о стену. Голым плечом, переходящим в не менее голую грудь, и пресс, и, господи? Ты ни фига не помогаешь.
- Слышал про пожар? - выпаливает Стайлз, потому что один позор всегда лучше прикрывать другим, не правда ли, Стилински?
Дерек закрывает глаза и через силу вздыхает, как будто и сам просит у всевышнего помощи, правда, по совсем другим причинам. И когда он снова смотрит на него, Стайлз кажется самому себе избалованным ребенком, отвлекающим взрослых от важных и больших дел мимолетными капризами.
Сука.
- Зачем тебе Питер? И почему от тебя так несет?
- Айзек тебе не сказал?
Они стоят так несколько секунд, пытаясь друг друга перехмурить, пока Стайлз не вздыхает и не запрокидывает голову к потолку, безотчетным движением растирая предплечья.
- О, ладно, это глупо. Мы можем еще долго тут стоять, игнорируя один другого, серьезно, чувак, это, конечно, увлекательно и все такое, но мне реально нужен Питер. И то, что идет с ним в комплекте.
- Тебе мало собственного сарказма?
- Я сегодня утром сцедил лишний яд, теперь неуютно.
Дерек упрямо молчит, и Стайлз кривится, понимая, что ему ответы гораздо нужнее, чем оборотню, а значит, и уступать придется тоже ему.
- Мне нужен его компьютер, ясно, - капитулирует он, опуская голову и натягивая рукава толстовки по самые пальцы. Как же его задолбал этот зверский холод, - Я влип, и мне нужна помощь.
Хейл смотрит на него еще несколько секунд, словно пытается просчитать, затем, внезапно, наклоняется ближе. Стайлз пытается отшатнуться, но тот хватает его за локоть, удерживая на месте, и, подойдя почти в плотную, опускает голову к шее, делая глубокий, медленный вдох.
Ну спасибо тебе, господи, отлично помог.
Твою же мать.
Что за черт?
Мысли скачут, как сумасшедшие, и он наверняка покраснел бы, если кровь не превратилась в ледяную крошку еще несколько дней назад. Резкий выдох Дерека проходится теплым воздухом по линии роста волос, и, нет, всему есть предел. Он открывает рот, смутно представляя, что говорить, но Хейл уже успевает отстраниться и смотит на него теперь, как на идиота. Тяжелая ладонь прилетает по затылку, от чего он чуть не откусывает себе язык.
- Да ты совсем охренел! - орет Стайлз, вырывая руку из захвата и отходя-таки на пару шагов назад.
- Идиот, - припечатывает Дерек и, развернувшись, заходит в лофт. Спасибо хоть дверью перед носом не хлопает.
Питер обнаруживается на кухне, закутанный в пижонского вида халат, с чашкой дымящегося кофе и улыбкой тигровой акулы.
- Ну надо же, кто к нам пожаловал.
- Что вы знаете о банши? - прости, Питер, его терпение кончилось еще на Дереке с его тупыми вопросами и поведением амбала. Прибереги свои игры для кого другого.
- Крикливая ведьма? Детские сказки, - фыркает Дерек, поворачивая стул спинкой вперед и усаживаясь на нем верхом. Доминирующая поза, все как полагается. Интересно, он когда-нибудь смирится уже со своим статусом альфы и перестанет тыкать его каждому в лицо при любом удобном случае?
Стайлз упрямо молчит, не отрывая взгляд от старшего Хейла. Ему нужны ответы, он задолбался, и черта с два уйдет отсюда, пока не получит свое.
- Ну, - тянет Питер, спокойно отпивая из кружки. Взгляд парня его явно не впечатлил, - Судя по легендам, они появляются перед родственниками умирающего человека незадолго до его смерти.
- Они как-то метят свои жертвы? Проклинают? - наступает Стилински, облокачиваясь на стену и скрещивая руки на груди. Сил стоять прямо уже нет, а ведь только утро, чтоб его.
- У них нет жертв, Стайлз, - терпеливо, как маленькому, объясняет Питер, - Они всего лишь предвестники. Сами они не убивают людей и не трогают. Это не их заботы.
Прекрасно понимая, что Питер может водить его за нос часами, так ничего толком и не обьясняя, Стайлз просто приподнимает толстовку одной рукой, демонстрируя живот. Дерек вздрагивает всем телом и, кажется, даже тянется вперед, но берет себя в руки и вцепляется вместо этого в спинку стула так, что метал едва не стонет.
- Что это за дрянь? - с отвращением спрашивает он, и, блин, слышать такое от кого-то не слишком приятно, особенно если при этом пялятся на твой живот, который, между прочим, не так уж и плох. Не голый пресс Дерека, конечно, но все же...
Так, Стайлз, соберись.
- Я надеялся, что вы мне скажете.
- Интересно, - хмыкает Питер, опуская пустую уже кружку на стол, - Расскажи-ка поподробнее, Стайлз.
***
Он тонул.
Вода заливала легкие, выбивая воздух, утягивая на дно. Он попытался двигаться, грести, всплыть, но холод сковывал, отнимал силы, убивал. Течение мотало его из стороны в сторону, и он уже не мог с точностью сказать, в какой стороне находилась поверхность. Тьма была всепоглощающа.
Кажется, прошла вечность перед тем, как он, наконец, почувствал, как колени ударились о гравий. Его придавило к самому дну, распластало на камнях, царапая кожу и растягивая конечности, распиная. Во рту перемешались песок, гравий и вода, господи, сколько воды, от нее закладывало уши, от нее едва не лопались глаза, а легкие горели, словно в адском огне.
"Проснись", - приказывает он сам себе. - "Просыпайся, черт тебя дери".
***
Питер встает из-за стола, подхватывает чашку и ставит ее в раковину, по пути задевая Стайлза полами халата. Удивительно, насколько хорошо у него получается изображать из себя томного, умасленного жизнью человека. Учитывая, что всего пару месяцев назад его обожженный труп гнил под досками гостиной, это впечатляет.
- Знаешь, Стайлз, тебе все же стоило принять мое предложение. Все стало бы гораздо, гораздо проще.
Ему даже не нужно уточнять, о чем идет речь. Тон говорит сам за себя.
Стайлз сверлит взглядом его спину, пока Питер достает из ящика какие-то записи.
- Хотя, знаешь, ведь еще не поздно. В конце концов, ты всегда можешь попросить моего племянника об одолжении, не правда ли?
Он вздрагивает всем телом, поворачивает голову, перехватывая взгляд Дерека. Они смотрят друг на друга несколько долгих секунд, в течении которых воздух в комнате, кажется, нагревается на несколько десятков градусов. Его прошибает озноб и он отворачивается, чувствуя, как затылок продолжает сверлить тяжелый взгляд. Стайлз чувствует себя то ли куском мяса на витрине, то ли шлюхой в борделе.
И Скотт еще спрашивает, какого черта он встает на дыбы.
- Ты знаешь кто такие медиумы, Стайлз? - спрашивает Питер, бросая на стол несколько смятых распечаток. Наверное, ему все же придется взять у Лидии пару уроков латыни.
- Я человек, - отвечает он, сжимая зубы до боли в челюстях.
- О, я не сомневаюсь. Ты тут, по сути, не причем. Метки на твоем теле - обычная антенна, принимающая сигналы. А ты - всего лишь источник питания.
Стайлз сглатывает вязкую слюну, безотчетным движением растирая солнечное сплетение. Он чувствует себя измазанным в нечистотах, сколько бы времени не проводил под обжигающим душем.
- Не понимаю, - раздраженно хмурится Дерек, отрывая, наконец, взгляд от затылка Стайлза. И полгода не прошло.
- Существам из потустороннего мира не так-то просто оказывать влияние на действительность, - криво усмехается Питер, усаживаясь обратно на стул, - для этого им нужен кто-то, находящийся здесь. Кто-то живой. Человек.
- Кто-то вроде Лидии? - спокойно уточняет Стайлз, поднимая на Питера взгляд. Тот продолжает усмехаться как ни в чем не бывало, но Стайлза не обманешь. Он видит, как расширяются зрачки, как вздрагивают крылья носа, как становятся четче очертания скул.
- Схема та же. Хотя мне с малышкой Лидией, конечно, было гораздо проще.
Стайлзу кажется, что из губ Питера сочится ядовитый сироп, а не человеческая речь.
Ему хочется разбить его голову о стол.
- Меня тоже заставят вырубать Дерека и тащить его к чьим-то останкам?
- Они ничего не станут заставлять тебя делать, Стайлз. Они просто воспользуются твоей жизненной силой, чтобы влиять на действительность так, как им захочется. И будут делать это до тех пор, пока не высосут тебя досуха.
А теперь - драматическая пауза, раз, два, как по нотам. Вдох-выдох, сочувствующая полуулыбка. Ну, что поделаешь. Всякое бывает. Не расстраивайся ты так, парень.
- Кто - они? И почему им понадобился именно он? - у Дерека, как всегда, чувство такта, как у строительного молота. Ему плевать на атмосферу, плевать на психологические игры дяди. Стайлз впервые за долгое время чувствует к нему что-то, похожее на симпатию.
- Кто знает, - пожимает плечами Питер, - А наш Стайлз, скорее всего, просто нарвался.
- Прошу прощения? - он удивленно вскидывает брови, и выражение лица Питера становится настолько ехидным, что кажется почти ласковым. Стайлз готов поклясться, это - одна из самых отвратительных вещей, что он видел в жизни. А ему есть, с чем сравнивать.
- Ты пропах сверхъестественным. Насквозь. Уверен, если тебя расчленить, даже твои кости буду вонять нами. Поэтому с тобой им, вероятно, проще установить связь. Считай это своей платой за то, что в каждую бочку суешься затычкой, сладкий.
Платой?
"Не связывайся ты с нечестью, пока жив".
Ну конечно. Цена.
У всего есть свои последствия.
И чем сложнее твоя махинация, тем мощнее отдача.
А что если...
- Или так им проще подобраться к вам, - медленно, словно ступая по минному полю, выговаривает он. Дерек подозрительно прищуривается, а Питер едва заметно напрягается, не меняя, тем не менее, своей вальяжной позы.
- Прошу прощения?
- Они сожгли остатки вашего дома. Не самый традиционный способ передать привет, да кто знает, какие там в потустороннем мире порядки, не правда ли?
Тонкий лед, понимает Стайлз. Он ходит по тончайшему слою самообладания, удерживающего безумие внутри Питера. Один неверный шаг, и убийца собственной племянницы вцепится ему в глотку. Поглотит его последний вздох, протрет губы полотенцем и продолжит, как ни в чем ни бывало, изображать из себя томного, умасленного жизнью человека.
Стайлз теперь опасен. Он - угроза.
Питер Хейл не из тех, кто оставляет неприкрытыми тылы.
- Умный мальчик, - хвалит Питер и смотрит на его грудь так, будто мечтает продырявить ее когтями и нежно сжать бешено колотящее сердце в волчьей хватке.
Боже, как же он влип.
- Хочешь сказать, они станут использовать тебя, чтобы добраться до Питера? - прерывает их Дерек твердым голосом, заставляя вздрогнуть обоих. Надо же, Стайлз совсем забыл о нем, пока пытался придумать, как ему остаться в живых хотя бы до вечера.
Истина открывается перед глазами, и облегчение накрывает с головой.
Дерек теперь альфа. Питер не сможет убить его, пока Дерек будет против.
Адреналин ударяет в голову, срывая тормоза. Губы расплываются в широкой улыбке, открывающей зубы.
- Именно. Сдается, наш Питер и дохлый успел кому-то подгадить. И ему пришли дать сдачи.
- Меня не станут трогать, - небрежно говорит тот, поднимая на Стайлза взгляд. Спокойный и собранный, без следа того безумия, что плескалось в зрачках всего секунду назад. Кажется, он тоже вспомнил об отведенной ему роли беты на испытательном сроке.
- О, да ладно, теперь ты станешь все отрицать?
- Он прав, - вздыхает Дерек, устало потирая глаза ладонью. Он качает головой на вопросительный взгляд и недовольно кивает на Питера.
- Он теперь не один. Он - часть стаи. А значит, бить станут по всем нам. Таковы правила.
Ну конечно. Волчья солидарность. Один за всех, все за одного. Как он мог забыть.
Стая - отдельный организм, читал когда-то Стайлз. Это нечто живое, единое в своих частях. Питер Хейл уже не был просто Питером Хейлом. Он - часть целого. Ты не станешь винить нос волка за то, что он сунулся, куда не надо. Ты предъявишь это всем его частям сразу.
Умно, засранец, очень умно.
Стайлз засовывает руки в карманы, нащупывает там гладкие бока гальки, занявшей место пропавшего угля сегодня утром. Вспоминает, как горела от соли глотка, как он, проснувшись, не смог вычистить этот привкус, даже истратив весь тюбик зубной пасты. Он все еще мог чувствовать на своей коже запах моря.
Хорошо хоть мистическая вонь смерти, на которую жалуются оборотни, его не беспокоит.
Он оказался в заднице, и с каждой секундой та становилась только глубже.
***
Ему едва удается доехать до дома, не убив никого по дороге. Все тело трясется от холода, зубы стучат друг о друга, сбиваясь, попадая на язык. В животе с каждым вдохом набухает колотый лед, одеревеневшие ноги промахиваются мимо педалей. Он паркует джип, сбивая по пути мусорный бак, наверняка царапая крыло, твою же мать.
Он вываливается из машины, обхватывает себя руками и на негнущихся ногах тащит онемевшее тело в дом, к лестнице, наверх, в ванну. Врубает горячую воду на максимум, торопливо сбрасывает одежду, жалобно стонет, когда по голому телу проходится сквозняк из незакрытой двери. Пытается залезть под душ, но контраст ледяной кожи и кипятка сводит нервные окончания с ума. Он громко и грязно матерится, и даже для его ушей это звучит настолько жалко, что лучше просто сжать зубы и терпеливо настраивать воду, подбирая нужную температуру, не смотря на то что вокруг, кажется, расцветает землетрясение, так сильно его колотит.
Следующие полчаса он просто сидит на полу кабинки, поливая себя горячей водой. Задумчиво обводит пальцами черные узоры на груди, спине, бедре, ноге, и просто старается ни о чем не думать.
Получается плохо.
Поэтому он сдается и думает о внимательном взгляде Дерека, о словах Питера.
Терпи. Жди. Сейчас не время. Позже. Думаешь, я от этого в восторге?
О его наставлении, небрежно брошенном в спину Стайлза.
"Удачной дороги, сладкий".
Иногда ему кажется, будто вся его жизнь - чья-то большая неудачная шутка, над которой Хейлы смеются громче всех. Каждый по-своему.
Он не знает, сколько еще продержится.
***
Стайлз кладет трубку, кидает ее на кровать и сам падает рядом, закидывая на лицо руки, прячет глаза в сгибе локтя. Разумеется, Скотт не в восторге от всего это. Конечно, сейчас он побежит к Питеру разбираться, какого черта нагадил он, а страдать должен его друг. Будет требовать провести ритуал очищения прямо сейчас. Будет таскаться за Питером хвостом, пока не выклянчит свое. Старый добрый Скотт. Когда-нибудь твоя наивность сделает из себя достойную мисс Америку.
Хейл побывал в аду и вернулся обратно. Если бы его могло сломить жалкое подростковое нытье, он бы сейчас не протирал полы своего пижонского халата о грешную землю.
Стайлза душит осознание собственной беспомощности. Он не может абсолютно ничего, у него нет идей, он сделал все, что мог. Все, что остается, это доверить свою жизнь серийному убийце, ожившему психопату, надеясь, что он включит безопасность его задницы в список своих приоритетов.
Дерек его остановит. Он за ним присматривает. Он его контролирует. Он не позволит ему тебе...
Стайлз обрывает себя на полумысле, подскакивает с кровати, не глядя хватает ключи от джипа и кубарем спускается вниз, на улицу.
***
В этот раз на нем столько одежды, что он чувствует себя килограммов на десять тяжелее, но это практически не спасает. Холод у него внутри, под одеждой, на коже, впитывается от черных линий в кровь, как яд. Он заставляет себя не обращать внимания, заставляет себя идти вглубь леса, пачкая кроссовки в свежей золе. Вокруг тихо, как в могиле - животные сбежали еще прошлой ночью, и пройдут годы, прежде чем вырастут новые деревья, прежде чем зарастет эта плешь, и лес снова станет единым целым.
Он без труда находит место, где раньше был дом Хейлов. Там стоят машины, толпятся люди. Стайлз улыбается, машет отцу, пожимает плечами, когда его ладонь ударяется о лоб в драматическом жесте. Вот только не говори, пап, что ты этого не ожидал.
Он старается смотреть только на отца, старается не замечать вакуумной пустоты там, где еще вчера стоял последний островок чьего-то прошлого. Старается не слушать тихий шепот совести.
Это ты виноват.
И дальше будет только хуже.
Он идет к отцу, демонстративно покачивая пакетом с логотипом единственном веганской забегаловки их городка. Работники полиции громко смеются, замечая выражение лица шерифа. Эта шутка никогда не устаревает.
***
Подвал Айзека пах плесенью, крысами, ужасом. Стайлз сел на край холодильника, задумчиво обвел пальцем следы от ногтей. На некоторых еще остались разводы подсохшей крови.
- Вы же понимаете, что это бесполезно? Лейхи кипятком от восторга станет ссать, если эта камера пыток огнем запылает.
Ему, конечно же, никто не ответил.
Когда его это останавливало.
- Серьезно, ребята, чего вы хотите этим добиться? Вы как дети малые, бегаете вокруг, пакостите по мелочам, гадите у порога. Думаете, они так испугаются, что сложат лапки и плюхнутся кверху брюхом?
Стены холодильника покрылись слоем инея. Стайлз едва успел отдернуть палец, прежде чем тот оказался приморожен намертво.
- Очень смешно. Знаете, всем стало бы проще, если бы вы просто залегли на дно, пока не вытянете из меня достаточно соков для убийства Питера. С последним я вам даже готов помочь. Я уже это делал. Могу подсказать рецепт коктейля Молотова, Хейл его обожает.
Ему казалось, что стены подвала смеются над ним. Лунный свет, льющийся из окна под потолком, заскользил по полу, будто луч прожектора. Стайлз торопливо отпрыгнул, не желая проверять, выдержат ли его кроссовки.
- Да вы задрали, - флегматично вздохнул он и отошел, от греха подальше, решив, что пора заканчивать этот фарс.
Он поднялся вверх по лестнице, подергал ручку двери - не поддается, конечно же она не поддается, чего еще ты ожидал? Тебя не выпустят отсюда, пока ты не сделаешь свою работу, пока не передашь сообщение, пока не вколотишь еще один гвоздь в крышку гроба. Стайлз вспомнил вечно усталые глаза Айзека, его насмешливый наклон головы, знающую ухмылку и подумал, что он совсем этого не заслужил.
Он сел на ступеньки, неохотно достал из кармана гальку и принялся перекладывать камешки из ладони в ладонь, пока те не начинали чесаться от соли. В последний раз оглянувшись на дверь, он сделал глубокий вдох и бросил камни как можно дальше от себя, вниз, с лестницы. Вода фонтаном стала бить из них в ту же секунду, как они коснулись пола. Стайлз закрыл глаза и начал считать.
***
Он открывает глаза, встает с кровати, на ощупь ищет в кромешной тьме брюки. Натягивает худи, закидывает на плечи толстовку, жалеет, что не купил варежки. Осторожно, стараясь лишний раз не шуметь, открывает окно и выбирается наружу, привычно цепляясь за подоконник. До рассвета еще несколько часов, и на улице пусто, потому что даже последний идиот в этом городе знает, в каком доме живет шериф и где лучше не нарушать спокойствие.
Единственный рабочий телефонный автомат в их районе через пару кварталов, поэтому Стайлз прячет ледяные ладони запазуху и торопливым шагом переходит дорогу.
Он снимает трубку, деревянными пальцами тычит в кнопки и терпеливо ждет, пока на том конце не раздастся бесстрастный женский голос.
Да, доброй ночи. В доме мистера Лейхи, кажется, потоп, трубу, наверное, прорвало. Дом двенадцать по Уилоу стрит. Он нежилой, конечно, да мало ли что, лучше бы вы проверили. Я, да я просто мимо проходил, заметил, позвонить решил. Нет, не стоит, спасибо за помощь. Я на вас рассчитываю.
Стайлз опускает трубку на место, натягивает рукава как можно ниже, прикрывая свежие узоры на тыльной стороне ладони и разворачивается в сторону дома. До звонка будильника еще полтора часа, он вполне успеет доделать домашку по химии.
***
Айзек не ссыт кипятком, Айзек исходит слюной, рычит, как невменяемый, и пытается дотянутся зубами до его глотки. Скотт и Джексон едва успевают подхватить его в последнюю секунду, пока Стайлз меланхолично думает, что польется из его вен, если их разодрать - кровь или жидкий азот?
Они затаскивают вырывающегося Айзека в пустую раздевалку, пока их никто не застукал. Скотт что-то причитает, увещевает, пытается достучаться до Лейхи, а Джексон просто выкручивает ему руки и смотрит на Стайлза, как на последнее дерьмо.
Наверное, это личное.
В этом подвале Айзек пережил свои худшие мгновения, он истекал там кровью, давился криком, молил о пощаде, пока его замуровывали заживо. Наверное, такие места со временем становятся священными, Стайлз точно не знает, он не пробовал. Глупо было думать, будто эти ребята не знают, куда бить.
Он опускается на пол, садится рядом с Лейхи и, глядя прямо в горящие желтым глаза, кладет руку ему на голову, успокаивающе пропускает волосы между пальцами. Скотт смотрит на него, как на больного.
- Потерпи, чувак, скоро все закончится, - говорит он и закрывает глаза, слушая, как сходит на нет волчий рык.
Осталось недолго.
***
- Я на это дерьмо не подписывался, - бросает Джексон сквозь зубы и тяжело садится на скамейку. Айзек рядом, потирает запястья и смотрит куда угодно, лишь бы не на Стайлза.
- Стайлз не виноват, - упрямо говорит Скотт, пытаясь выровнять вмятину, оставшуюся от головы Лейхи на одном из шкафчиков.
- Да мне плевать, кто виноват. Ты-то не в стае, МакКол, тебя это вообще не коснется.
Ну конечно. Остался только Джексон.
- Давай, может, я все окна в твоей тачке повыбиваю. Вдруг им понравится и они решат, что с тебя хватит? - безразлично предлагает Стайлз, потирая узоры на запястье. Это быстро становится привычкой.
- Держись подальше от моего порше, Стилински!
Он не отвечает, откидываясь назад и облокачиваясь спиной о шкафчик. От слабости кружится голова, перед глазами мелькают черные мушки.
- Эй, чувак, ты в порядке? - обеспокоенно вскидывается Скотт, присаживаясь рядом с ним на корточки. Его рука прожигает Стайлзу плечо даже сквозь тройной слой одежды.
- Они ничего не успеют, Джексон. На тебя у них просто не хватит времени. Они должны будут сосредоточиться на Питере, если хотят успеть до того, как я сдохну.
Услышав это, затыкается даже Уиттмор. Хорошо.
- Нужно провести ритуал, - интересно, Скотт сам понимает, как нелепо смотрится, когда вот так поджимает губы?
Стайлз опускает руки в карманы, нащупывая лишь пустоту. Чувствуя себя псом, спущенным с поводка на короткую передышку.
- Рано. Нужна еще одна ночь. Иначе не сработает.
Он поднимает на друга извиняющийся взгляд и ободряюще ударяет его кулаком в плечо. Выходит слабо и доверия явно не внушает.
- Все будет хорошо, приятель. Я справлюсь.
Скотт смотрит на него так, будто может почуять его ложь.
Придираешься, приятель.
Айзек и Джексон молчат, не вмешиваясь. Может, им до сих пор кажется, что если держаться подальше от Стилински, который нарывается на все проблемы, какие может найти, то их самих, в итоге, и не заденет.
Не сработает, ребята. Вы уже увязли в этом глубже, чем он когда-либо сможет доплыть.
***
Он садится в машину, нервно сжимает руль, пытаясь унять волнение, тараканами расползающееся в груди. Не глядя, достает аддерал, вертит в пальцах, прислушивается, как стучат таблетки. Тараканы доползают до рук, заставляя их дрожать.
Решившись, он быстрым движением открывает упаковку, закидывает в рот пару капсул и глотает насухую. Затем тянется к телефону и находит среди контактов номер "Не бери под страхом смертной казни".
Дерек отвечает после третьего гудка.
- Что еще, - доносится с того конца, и Стайлз на мгновение залипает, пытаясь привыкнуть к тому, как звучит его голос, когда его самого нет рядом.
Тараканы заползают в низ живота, их так много, что они топчут друг друга.
- Я сейчас лягу спать, - осторожно говорит он, пытаясь усесться поудобнее. Все тело зудит, готовое вот-вот сорваться.
- Я за тебя безмерно счастлив.
- Потом проснусь, заведу машину и поеду к вам с Питером. Приготовьте все необходимое.
Дерек молчит. Стайлз, в принципе, тоже сказал все, что хотел. Наверное, стоит вежливо попрощаться и положить трубку.
Молчание длится несколько минут.
- Что у тебя с сердцем? - наконец спрашивает Дерек, и голос у него странный, ниже и гуще, с непонятными, словно загнанными нотками. Через трубку не разобрать.
Стайлз кладет руку на грудь. В ладонь тут же начинает прилетать барабан.
- Аритмия. Перебрал аддерала. Скоро пройдет.
- Это из-за тебя сегодня сорвался Айзек?
Господи, лучше бы он трубку положил.
- Я затопил его подвал, чувак. Кто угодно бы взбесился.
- Тебя там не было.
Еще как было. Сидел, наблюдая за уровнем воды, дожидаясь, когда она, наконец, покроет его с головой.
- Неважно. Больше они ничего не станут делать. Ставки повысились. Следующий удар будет последним.
Для него в том числе.
- Мы успеем раньше.
- Как скажешь. До вечера, Дерек.
Он бросает трубку, пока может.
Тараканы мечтают прогрызть в животе дыру, вылезти наружу, доползти до Дерека и облепить его с ног до головы.
Стайлз тяжело вздыхает и сползает по сидению вниз. Ехать домой он не видит смысла. Глаза закрываются сами собой.
***
Он сидел на земле, пока вокруг разгоралась буря. Ветер свистел, закладывая уши, швыряя в лицо горсти пыли, с каждым ударом - все больше, сильнее. Он был покрыт ею с ног до головы, он глотал ее, дышал ею, вырабатывал ее вместо пота, слез, слюны. Черный колючий порошок, совсем как в тот раз, на рейве, струился из рук, не желая заканчиваться.
Вот оно что.
Стайлз сжал кулаки, хватая горсти рябиновой пыли, и рассовывая ее по карманам, пока там не кончается место.
***
Он открывает глаза и морщится, передергивая затекшими плечами. Во рту, кажется, что-то сгнило. Выгибая спину, пока в ней что-то не хрустит, он садится прямо и открывает окно. Воздух на улице холодный, но он за эти дни так привык к холоду, что уже не может вспомнить, что такое тепло. Он высовывает голову из окна и с усилием сплевывает, мечтая просто завести мотор, доехать до кладбища и закопать себя там заживо.
Вместо этого он поднимает голову к небу, пытаясь понять, сколько же проспал. Судя по всему, вот-вот начнет темнеть, а значит, пару часов. Он вздыхает, закрывает окно и, собравшись с силами, смотрит в зеркало заднего вида. Шея, левая щека, висок, даже ухо, покрыты завитками. Ну наконец-то.
Он заводит мотор и едет к лофту Хейлов.
***
Дерек открывает дверь и смотрит на его щеку нечитаемым взглядом. Стайлз, может, и дал бы ему время попялиться всласть, но его опять всего трясет от холода, и глаза слипаются, словно примагниченные. Кажется, ребята из потустороннего мира не отличаются терпением.
- Господи, чувак, я надеюсь, у вас все готово, потому что я вот-вот вырублюсь, и тогда всем нам хана.
Дерек молча отходит в сторону, пропуская его внутрь. От его внимательного взгляда становится чуть теплее, и Стайлзу хочется, чтобы он смотрел на него вечно.
В гостиной собралась вся стая, плюс Скотт. В центре комнаты, на стуле, словно на пьедестале, стоит тазик с какой-то красной субстанцией, по консистенции напоминающей грязь.
- Поверь мне, ты не хочешь знать, что это, - улыбается Питер, проследив его взгляд.
- Верить вам - последнее, что я стал бы делать.
- Придется, сладкий. Выбора у тебя нет.
Скотт взволновано переступает с ноги на ногу и поджимает губы, стараясь уж слишком очевидно не пялиться на лицо Стайлза. Получается у него плохо.
- Ну что, может, начнем уже? В отличие от вас, неудачников, у меня еще планы на вечер.
- Джексон, заткнись. Стайлз, что у тебя в кармане?
Он оборачивается к Дереку, стоящему за его спиной, перехватывает взгляд. Не разрывая контакта, и, кажется, даже не моргая, собирает рябиновую пыль в кулак. Демонстративно выставляет руку перед собой, чуть разжимает пальцы, позволяя содержимому тонкой струйкой посыпаться вниз. Ему даже не нужно опускать глаза, чтобы знать - та не достигала пола, растворяясь в воздухе, снова наполняя его карман.
- Видимо, в следующем своем сне я должен буду всех вас ею придушить, - улыбается он криво, отряхивая руки.
Дерек продолжает удерживать его взгляд до тех пор, пока Питер многозначительно не кашляет в кулак.
Ритуал оказывает туп до невозможности.
- Я умру от гипотермии раньше, чем вы закончите, - скулит Стайлз сквозь стучащие зубы, стоя в одних трусах посреди гостиной. В лофте, наверняка, даже теплее, чем стоило бы, но ему это совсем не помогает.
- Не ной, Стилински. Думаешь, нам нравится пялиться на твои бледные конечности? - рычит Джексон, в очередной раз обмакивая пальцы в странной жидкости и обводя ими узоры у Стайлза на локте.
Стая должна была обрисовать этой дрянью каждый завиток на его теле, чем она сейчас и занималась. Это было странно, отвратительно, и больше никогда, никогда, никогда в жизни. Скотт стоял чуть в стороне и явно не знал, морщится ему от отвращения или смеяться над ними всеми.
- Ты можешь перестать трястись? - бурчит Айзек невнятно, обрисовывая узор под коленом.
- Чувак, ты не представляешь, как мне сейчас холодно. Вот просто понятия не имеешь.
- Прекрати болтать, - приказывает Дерек, пытаясь обвести метку у него под губой, и это уже просто какая-то пытка. Извращенная, грязная и нечестная.
Он закрывает глаза, стараясь отгородиться от происходящего. От рук, лапающих его, от адского холода, от всего. Скоро все закончится.
- Готово, - произносит, наконец, Питер, отступая вместе со стаей на пару шагов. Стайлз открывает глаза и смотрит на свое тело. Красная грязь засохла, словно глина, закрывая собой черные метки. Он кивает и торопливо кутается в протянутое Скоттом одеяло. Тело от холода словно задеревенело, отказываясь слушаться.
- Больше никогда, Стилински. Больше. Никогда, - с отвращением выплевывает Джексон, уходя на кухню мыть руки. Стайлз согласен с ним на все двести процентов. Его трясет все сильнее, и одеяло не помогает.
- Потерпи. Осталось недолго, - тихо говорит ему Дерек, за предплечье подводя к креслу. Он со стоном забирается в него с ногами, притягивает колени к груди, стараясь стать как можно меньше. Глаза перестают слушаться окончательно, отказываясь открываться.
- Я не знаю, что мы будем делать, если это не сработает, - врет он заплетающимся языком. Он чувствует, что Дерек все еще рядом, напротив него, и, не задумываясь, наклоняется вперед, утыкаясь лбом ему в живот.
Дерек не успевает отреагировать. Стайлз засыпает, и стая напряженно замирает, понимая, что от них больше ничего не зависит.
***
В лесу он оказался не один.
- О нет. Ну нет, нет, нет, я сказал.
Черный волк сверкнул красными глазами и даже не подумал куда-нибудь исчезнуть. Он явно был не впечатлен.
- Фу, Дерек, фу. Иди домой, тупая ты псина, слышишь? Пшел вон.
Волк угрожающие зарычал, показывая белоснежные клыки. Шерсть на загривке встала дыбом, надо же, он думал, так только у кошек бывает, а поди ж ты.
- Ах так. Ну и ладно. Делай что хочешь. Мне плевать.
Стайлз развернулся и пошел вглубь леса, туда, куда тянулось все его существо. Судя по мягкому шороху за спиной, волк пошел следом. Стайлз не обернулся.
- Вот какого черта ты здесь делаешь. Это мой сон. Мое подсознание. Будто мне тебя в жизни мало.
Его душила иррациональная злоба. Понимание, что он ведет себя глупо, не мешало исходить ядом. Страх липким комом застревал в горле.
- Я справлюсь и без тебя.
Волк не ответил.
- Мне не нужна твоя помощь.
Они продолжили идти.
- Ты не представляешь, как меня бесишь.
Он разговаривал, будто сам с собой, намеренно не обращая внимание на едва уловимый шорох шагов за спиной. Ему казалось, что он бредит. Воздух был влажный и душный, будто они были в тропиках, а не посреди леса.
- Я заебался постоянно о тебе думать.
Небо потемнело, со всех сторон начали подступать тени. Стайлз не обратил на них внимание. Он шагал вперед.
- Меня разрывает на части от желания, чтобы ты меня заметил.
Он не знал, сколько прошло времени. Кажется, целая вечность. В прошлый раз, когда он поднимал глаза, луна явно была на другой стороне неба.
- У нас ведь, кажется, что-то начало налаживаться, правда? В последнее время ты перестал смотреть сквозь меня. Не знаю.
Еще чуть-чуть. Они почти на месте.
- Я устал, Дерек.
Он остановился. В руку уткнулся холодный нос. Он погладил волка за ухом, не отрывая взгляда от огромного дерева, растущего в паре шагов впереди.
Они пришли.
***
Если честно, оно больше напоминало гиганского монстра, чем дерево. Три дерева. Три ствола, словно сиамские близнецы сросшиеся кроной, окруженные со всех сторон гиганскими кустами. Не важно.
Дерек угрожающе зарычал и Стайлз успокаивающе погладил его по голове.
- Все нормально, приятель.
На одной из веток сгорбилась старуха, серая шаль на ней выглядела еще более затасканной, чем раньше. Она посмотрела прямо на него опухшими, но сухими глазами, и Стайлз улыбнулся осторожно, словно загнанному животному.
- Привет, - тихо проговорит он, уверенный, что ведьма услышит и так. - Я задолжал тебе кое-что.
Он опустился на корточки, протянул руку, коснулся ею земли. Отметины на коже пришли в движение, стекая вниз и скользя по почве в сторону дерева. Заползая по коре вверх, к банши, и добравшись, наконец, до ее кожи, растворяясь без следа. Стайлз чувствовал, как с каждой прошедшей секундой его тело покидал холод потустороннего мира. Дерек прижимался к нему боком, помогая накопить тело.
Ведьма не двигалась, не говорила, кажется, даже не дышала. Она просто смотрела на него и, как будто, чего-то ждала.
Стайлз встал на ноги и сделал глубокий вдох.
- Я не знаю, зачем ты меня в это втянула, и, если честно, знать не хочу, - проговорил он медленно, не отводя взгляд, - Я даже злится на тебя не могу, потому что...
В горле встал комок и ему пришлось прокашляться, прежде чем продолжить. Дерек все еще прижимался к его ноге, теплый, уверенный, успокаивающий. Придающий сил.
- Все эти годы я хотел найти тебя. Боялся этого, как черта, но все равно хотел. Мне нужно... нужно было кое-что тебе сказать.
Старуха слушала внимательно. По крайней мере, ему казалось, что внимательно. Ее лицо ничего не выдавало, но Стайлзу просто хотелось бы думать, что она его слушает.
- Спасибо. За то, что предупредила. За то, что я успел с ней попрощаться, - сказал он закрывая, все-таки, глаза. В ушах звенели колокола, - Если бы не ты, я бы так и продолжал закрывать глаза на очевидное. Ты дала мне возможность поговорить с ней напоследок и я... я тебе за это благодарен.
Когда он нашел в себе силы открыть глаза и посмотреть на ведьму, ему показалось, что та едва заметно кивнула, как будто принимая его слова. Это все, что ему было нужно.
Желудок словно подцепило гигантским крюком, и он позволил утянуть себя на поверхность.
***
Он лежит на широкой кровати, укрытый одеялом почти по самый нос. Все тело приятно ноет, как после хорошей физической нагрузки, и Стайлз довольно выдыхает, поворачиваясь на бок. Думать ни о чем не хочется.
Дерек приходит через пару минут. На нем снова одни лишь растянутые штаны, низко сидящие на бедрах, и Стайлз решает, что не отказался бы видеть такое каждое утро.
- Метки сошли несколько часов назад, - объясняет Дерек, присаживаясь рядом с ним на кровати, - Питер сказал, что ритуал прошел успешно, и все разошлись по домам. После этого ты просто спал.
Стайлз не отвечает. Он тянется к стулу, стоящему рядом, к лежащим там брюкам. Засовывает в карман руку и облегченно выдыхает. Пусто.
- Ну что ж, кажется, сегодня никто не умрет, - облегченно говорит он, садясь на кровати и потирая затылок рукой, - И завтра, наверное, тоже. Дальше загадывать не буду, но пока у нас, кажется, все хорошо, правда?
"У нас ведь, кажется, что-то начало налаживаться, правда?"
Дерек улыбается и кивает.
Воздух вокруг пропитан спокойствием, умиротворенностью. Стайлзу хочется разбить его, заставить двигаться, гореть во рту.
- Кто бы мог подумать, что внутри тебя живет такой клубок шерсти, - беззаботно дразнит он, молясь внутри всем богам, чтобы Дерек принял правила игры.
И тот принимает. Усмехается и тихо рычит, вспыхивает красными глазами. Из приоткрытого рта торчат отросшие клыки, и у Стайлза внутри в ответ будто что-то переклинивает. Сжимается, лопается, затапливает все вокруг - он поднимает руки, обхватывает лицо Дерека и прижимается к чужим губам. Не целует, не шевелится, даже, кажется, не дышит, потому что любое движение грозит распоротой губой.
Клыки исчезают, и Дерек целует его сам.
- Учти, ты все еще меня бесишь, - шепчет он, задыхаясь, когда оборотень опрокидывает его спиной на кровать, нависая сверху.
- Это взаимно.
Стайлз обхватывает его ногами, тянется за поцелуем. Губы у Дерека жесткие, твердые, идеальные, он не может от них оторваться, прикасается к ним снова и снова, обхватывает их губами, проводит языком, прикусывает, пока голова не начинает кружиться от нехватки кислорода. Он так давно этого хотел, что теперь, дорвавшись, не знает, как остановиться.
Дерек и не требует.
У них, и правда, все налаживается.
upd: Арт от felloliette
-
-
31.08.2013 в 20:53-
-
31.08.2013 в 22:52мурррррррр
-
-
01.09.2013 в 01:10Это лучший подарок.
Ты - прекрасный, восхитительный единорог. И я люблю тебя.
Вот.
-
-
01.09.2013 в 01:17чувак, неприлично затмевать меня своими метафорами в моем же фике %DDD
бля ну как круто сказала а, божемойповторю еще раз: я люблю тебя
-
-
01.09.2013 в 11:13ноу вэй.
вообще, очень сложно это комментировать, как сложно комментировать триллер, когда ты не думаешь, а вздрагиваешь, задерживаешь вдох, или вцепляешься когтями в диван. чистая, инстинктивная физика.
здесь:
и, не задумываясь, наклоняется вперед, утыкаясь лбом ему в живот.
здесь:
ему показалось, что та едва заметно кивнула, как будто принимая его слова.
или здесь:
скоро все закончится, - говорит он и закрывает глаза, слушая, как сходит на нет волчий рык.
думать получается только на дядеПитере - и чорт, лучше б не получалось
и это ты тоже писала до сезонаофигительный Стайлз, задвигающий подальше мысли о Дереке. офигительный Джексон, едкий и эгоистичный старый-добрый засранец Джексон, i missed u. тёмный, жарко тлеющий неприкаянный Джек, от которого мурашки по спине - и который пришёл предостеречь. Айзек, Айзек!..
которое ты писала до сезона. BUT HOW?вообще, очень сложно что-то сказать ещё потому, что получается только смотреть на буквы, щёлкать клювом и думать, что так не бывает. потому что ну не бывает.
вау. просто - вау.
это было очень круто.
-
-
01.09.2013 в 14:44-
-
03.09.2013 в 17:34*рыдает краской для волос* До чего же ты волшебная и как я тебя люблю,слов у меня нет
когда ты не думаешь, а вздрагиваешь, задерживаешь вдох, или вцепляешься когтями в диван. чистая, инстинктивная физика.
*судороги счастья*
тёмный, жарко тлеющий неприкаянный Джек, от которого мурашки по спине - и который пришёл предостеречь.
господи, ну вот как у тебя получается так хорошо подмечать детали, которые мне самыесамыесамые блядь близкие и за душу берущии?
это было очень круто.
твой комментарий - лучшее, что случалось со мной этак с февраля месяца, так и знай. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ЧУВАК
Морская оса,
Все для вас, дорогие
-
-
03.09.2013 в 19:46мне иногда хочется пробраться к тебе в мозг и там жить
миры! стихии! цивилизации %) особенно когда Джеки совпадают
лав ю бэк, бро
-
-
04.09.2013 в 06:29Приходи! У нас весело %DDD
-
-
12.09.2013 в 10:35