[senbernary]

Каждый уважающий себя автор должен написать про передозировку аддеролом.
Вы будете ненавидеть меня за этот текст, я вам обещаю.

Стайлз, зарисовка, ангст, преслэш, PG

325

Больная голова отдает привкусом гнили на корне языка – под самыми гландами. Стайлз вертит в руке пустую банку от аддерола и считывает пульс: его биение настолько сильное, что сотрясаются барабанные перепонки.

Самое главное успеть склониться над унитазом до того, как его начнет выворачивать на изнанку. Кому захочется вытирать блевотину с кафеля в такой прекрасный воскресный вечер.

Амфетамины ему выписали в девять. До четырнадцатилетия отец сам контролировал их прием, выдавал сыну по таблетке в точно отведенный срок. Маленькая мужская традиция семьи Стилински, их это сближало – забота и послушание.

После четырнадцати был большой и важный разговор об ответственности, наркотиках, половом созревании и венерических заболеваниях. С тех пор Стайлз сам следит за количеством колес и держит в бардачке джипа упаковку презервативов.

Ошибка в дозе - это именно ошибка. У него даже в мыслях нет накачаться: его жизнь и так похожа на долбанный героиновый приход. Просто шесть часов назад он носился по лесу, спасая свой зад от очередного монстра, а оказавшись дома, засел за учебники, старые архивные материалы и незаменимый Гугл, стараясь ухватить все и разом. И как-то незаметно одна дополнительная таблетка потянула за собой еще, еще, еще одну, потому что на носу конец семестра, за спиной угроза жизни. Он всего лишь человек, и информация – его единственное оружие, сарказм – универсальная защита.

И теперь он стоит на коленях возле унитаза, и кафель на полу обжигающе горячий по сравнению с его ледяными ладонями. Он прислоняется головой к бочку, сосредотачивается на одной задаче – дышать. И это чертовски сложно.

Но самое хреновое во всем этом – навязчивое ощущение чужих рук на спине. Он крепко зажмуривается, медленно качает головой, вжав зубы, пытаясь прогнать наваждение, но тактильные галлюцинации никуда не исчезают. Руки гладят его по выступающему позвоночнику, трут большими пальцами основание шеи. Мелкие, шершавые мурашки расползаются по всему телу – слабому и отравленному.

– Дерек, – стонет Стайлз в тишине комнаты, жалобно и жалко, – Дерек…

Фантомные ладони поднимают его лицо, проникают пальцами в приоткрытый рот, царапают когтями нёбо.

Если он выживет, он заставит эти руки стать реальными. Он себе обещает.